О стандартных изделиях и наших стандартных станках

Генри Форд
VII Глава из книги "Сегодня и завтра"

К определению стандартных изделий нужно относиться очень осторожно из-за возможности допущения ошибок в этом вопросе. С одной стороны, стандартизация как будто выражает инертность, а с другой - прогресс в производстве. Поэтому существует возможность произвольного толкования понятия стандартизации. Существуют две точки зрения: точка зрения потребителя и производителя. Предположим, что государственный департамент запросит каждый отдел производства, сколько различных стилей и разновидностей одного и того же предмета было сделано, исключив те предметы, которые он сочтет непригодными как дубликаты, и выделив те из них, которые могут считаться стандартными. Будет ли от этого какая-либо польза обществу? Конечно, нет, - разве лишь во время войны, когда вся страна представляет собой производственную единицу. Во-первых, никто не имел бы возможности и достаточно знаний, чтобы установить стандартные формы, так как подобные знания исходят из самой фабрики, а не извне. Во-вторых, если предположить, что у них и было достаточно знаний, то эти стандартные формы, дав значительную экономию, в конце концов остановили бы прогресс, так как фабриканты вместо того, чтобы производить для общества, производили бы для стандартизации, и это притупило бы изобретательность.

Стандартизация некоторых форм необходима. Дюйм, конечно, должен быть дюймом. Когда мы покупаем что-нибудь на вес или по размерам, мы должны знать, что именно мы покупаем. Например, размер ботинка одного номера должен соответствовать величине другого ботинка того же номера. Литр должен равняться другому литру, а фунт - фунту. В этом смысле стандартизация помогает прогрессу. То же происходит и с наименованием товаров. Определенный состав цемента всегда должен быть одним и тем же, избавляя тем самым покупателя от необходимости испытывать данный товар. Название "чистая шерсть" должно давать понятие о том, из чего сделан данный товар; "шелк" - то же самое. Мелкий покупатель, лишенный возможности пробовать товар, может тогда довериться названию, обозначенному на товаре. Все это, повторяю, делается для удобства и, кроме того, дает указания, как предупредить возможность продажи предметов более низкого качества под тем же названием, что и предметы высшего качества.

Когда же мы сталкиваемся с вопросом о стиле, дело совершенно меняется. Люди, незнакомые с процессами и методами производства в промышленности, рисуют себе картину стандартизованного мира таким образом, как будто все, например, должны жить в домах одного типа, носить одинаковые одежды, есть одну и ту же пищу и, наконец, думать и действовать по одному и тому же шаблону. Это была бы тюрьма и, конечно, это было бы возможно только в том случае, если бы человечество перестало мыслить. Трудно представить себе существование мира, когда каждый человек стал бы думать обо всем одинаково, а воля его при этом совершенно отсутствовала.

Но целью промышленности вовсе не является стандартизированный автоматический мир, в котором люди вовсе не будут нуждаться в собственных мозгах. Напротив, промышленность стремится создать такие условия, чтобы люди имели возможность проявить деятельность своего ума, так как при этих условиях они меньше всего будут заняты заботами о существовании. Конечная цель промышленности заключается не в том, чтобы привести людей к одной форме или поставить трудящегося в какое-то исключительное положение превосходства; промышленность должна развиваться на пользу человечества, часть которого и представляет собой каждый из трудящихся. Стремления промышленности должны быть направлены к освобождению души и тела человека от тяжелых условий существования путем производства дешевой и доброкачественной продукции. Насколько продукция должна быть стандартизирована, это уже вопрос не государства, а частного производителя.

Главное возражение против существования большого количества стилей и форм заключается в том, что они не совместимы с экономным производством какого бы то ни было предмета. Но когда предприятия специализируются каждое на своих образцах, тогда экономия и разнообразие вполне совместимы, а иногда и необходимы.

Стандартизация в настоящем своем значении есть соединение удобства и качества предмета, причем это должно предоставляться потребителям по самой низкой цене. Стандартизировать способ производства - значит выбрать лучший из способов и применить его. Стандартизация бессмысленна, если она не стремится к совершенству.

Какой способ производства можно считать лучшим? Тот, через который проводится сумма лучших методов, изобретенных до сих пор. Вот таким образом и возникают стандартные формы. Утверждать, что сегодняшние стандартные формы будут пригодны и завтра, - значит переоценивать свои силы. Такое утверждение бессмысленно, хотя мы имеем на рынке и вчерашние стандартные формы, но ведь мы не смешиваем их с сегодняшними. В стандартизации наблюдается непрерывный прогресс. Это факт, который просмотрели теоретики. Они считают, что стандарт - это определенная застывшая форма, дальше которой мы не думаем идти. Если бы это так и было, то мы до сих пор применяли бы те стандартные формы, которые существовали сто лет назад.

Современная индустрия, подталкиваемая вперед техническими возможностями и знаниями, быстро совершенствует стандартизацию; современная стандартизация вместо того, чтобы препятствовать совершенствованию производства, представляет тот фундамент, на котором основывается будущее усовершенствование этого производства.

Если вы считаете, что стандартизация есть не только то лучшее, что есть сейчас, но и то, что, может, будет еще лучше сработано в будущем, тогда вы наверняка добьетесь чего-нибудь. Но считая стандартизацию как нечто законченное, мы остановили бы прогресс.

В моей книге "Моя жизнь, мои достижения" говорилось подробно о том, что ни одна фабрика не в состоянии вырабатывать два рода изделий. Наше предприятие не так велико, чтобы вырабатывать два вида автомобилей. Несколько лет назад мы купили автомобильный завод Линкольна больше по личным соображениям, чем по необходимости. Наша "Модель Т" ("Форд") - это наше главное дело. Мы не желаем делать автомобили по системе Линкольна. Его стандарты не лучше "Модели Т", но они различны. Оба этих типа машин представляют то, что называется "стандартным". Всякая же усовершенствованная часть должна быть сделана так, чтобы ее можно было приспособить к каждой автомашине без дополнительной механической обработки. Действительно, все части машины заменяемы; это представляет одно из преимуществ механического производства перед ручным, которое поэтому и не ценится более. Можно всегда изобрести механизм, который будет работать и лучше и точнее, чем сделанное ручным способом. Но дело в том, что если одна компания и будет делать два типа автомобилей, они будут производиться на разных заводах. "Модель Т" - это самая дешевая и распространенная машина. Этот автомобиль доступен для каждого рабочего, производящего его. Автомобиль же Линкольна значительно дороже по цене, и работающие над ним не в состоянии приобретать его. Автомобили разных типов служат для различных назначений; изготовляя же их, мы должны двигаться вперед и придерживаться принципа сохранения стандартизации.

В основе рационального производства должна лежать взаимозаменяемость частей. Изготовление автомобилей Форда не сосредоточено в одном определенном месте. Некоторое количество автомобилей мы собираем и в Детройте, но только для местного рынка. Мы изготовляем теперь только части машин, а сами автомобили собираем на месте их сбыта. Это вносит большую точность в производство. Если детали точно изготовлены, то сборка их не составит затруднений. Это привело нас к осознанию необходимости придерживаться почти абсолютной точности в изготовлении частей, доходящей до одной десятитысячной доли дюйма. На других работах обычного типа мы работаем с точностью до одной тысячной доли дюйма.

Чтобы добиться этой точности, мы нашли единственного в своем роде человека, который работал в области точной механики, и пригласили его работать на нашем предприятии. Имя его Карл Е. Иохансен. Он был главным мастером государственного объединения в Швеции, и ему пришла в голову одна комбинация со станками, употребляемыми на производстве для выделки точных рифленых частей. Первая проба установки была сделана в 1897 году. Теперь станки Иохансена признаны всеми как самые точные среди точных приборов. Мы приобрели патент на точные приборы Иохансена, а он сам теперь назначен членом нашего правления для дальнейшего развития производства точных приборов.

Комбинированные калиберные плиты Иохансена представляют собой четырехугольные куски инструментальной стали, закаленные, отшлифованные и положенные один на другой. Их плоскости абсолютно точны и параллельны, что является одним из труднейших достижений. Профессор Хельслей, декан математического факультета Копенгагенского университета, утверждает, что эти плоскости приближаются к теоретическим плоскостям более, чем какие-либо из всех других, сделанных человеческими руками. Они обладают необыкновенной способностью присасываться к ладони руки; а при соприкосновении одной плоскости с другой сила сцепления достигает 33 атмосфер. Ученые создали целый ряд теорий для объяснения этого феноменального явления: атмосферное давление, молекулярное притяжение и присутствие очень тонкой пленки на соприкасающихся плоскостях. Возможно, что это явление - результат всех трех начал. Две плиты, сжатые через кожу вместе, выдерживают натяжение более 14,5 атмосферы. Это указывает на то, что есть что-то еще, кроме атмосферного давления, влияющее на силу сцепления.

Разница в размерах некоторых измерительных приборов доходит до одной десятитысячной дюйма. Это почти наибольшая точность при производстве точных приборов. Но и эта точность кажется грубой неточностью по сравнению с приборами Иохансена: наибольшая точность приборов Иохансена доходит до одной миллионной дюйма. Это настолько чувствительный прибор, что даже теплота тела человека, находящегося в нескольких футах от прибора, влияет на результаты измерений. Это единственный прибор в мире.

Так как мы владеем монополией на эти приборы, то нашим первым движением после приобретения прав в Америке было позаботиться о совершенствовании фабричного производства их, об увеличении производства и об уменьшении цены на них, чтобы эти приборы могли дойти до каждой механической мастерской и до каждого инструментальщика и доказать, что нет ничего несовместимого в соединении их качества и серийного производства.

В Хайлэнд-Парке у нас имеется 25 000 подобных станков, а на фабрике Фордзон - 35 000. На других повсюду разбросанных предприятиях у нас, вероятно, наберется их еще 10 000 штук. Время от времени нам приходится ими снабжать наши новые отделения, находящиеся в Америке и за границей, а также иметь там запасные части к этим станкам. Это привело нас к необходимости разделения стандартизации. Производство наше в Барселоне поставлено так же, как и в Детройте. Каждый из наших станков имеет одно специальное назначение, т.е. может производить только одну определенную операцию. Однако в автоматическом станке эта операция делится на несколько частей. Стремления наших инженеров-изобретателей сводятся обыкновенно к тому, чтобы производить, по возможности, всю операцию обработки сразу на одном станке. Около 90% нашего оборудования стандартно. Например, одна операция состоит из пробивания в стальной пластинке дырок в 2,225 см в диаметре. Прежде эта операция делалась посредством просверливания, т.е. медленно, и обходилась дорого. Мы ее выполняли раньше с помощью нескольких рабочих на тридцати станках, при чем наблюдалась довольно большая потеря материала. Мы заменили все это стандартными дыропробивными станками, для которых наши рабочие изобрели и новый набор инструментов. Было проделано более 80 километров сверлений на старых машинах, прежде чем была изобретена эта новая.

У нас есть 800 специально приспособленных к нашему производству станков. Большинство классифицированных стандартных станков имеет около 250 различных наименований, из которых каждый еще разделяется и подразделяется на тысячи различных типов и родов. Под названием токарных, фрезерных, шлифовальных, штамповальных и других станков кроются сотни разнообразных типов этих станков, различных по размерам и по форме. Теперь у нас, при нашем новом стандартном производстве (более 8000 автомобилей в день), расходы на ремонт испорченных станков меньше, чем тогда, когда наше производство ограничивалось 3000 автомобилей в день.

Эти станки являются результатом двадцатилетнего труда. При современной системе работы наше производство развилось до той высокой степени, когда наши инструменты изготовляются так же легко, как и всякий другой медный и железный товар. Это относится также и к производству инструментов и оборудования, применяемых при изготовлении всех производственных машин. Зубчатые передачи, ключи, рычаги, педали и другие составные части машин - все это стандартно, и при различных комбинациях из этих частей могут быть построены самые сложные машины. Большинство наших наиболее сложных станков было нами сконструировано так, чтобы можно было использовать наши многочисленные формовочные машины.

На некоторых стандартных формах напечатаны голубой краской сведения, относящиеся к ним, чтобы не отнимать время на отыскание этих сведений. Серия книг под заглавием "Стандартные станки Форда" содержит все исчерпывающие сведения о них и рисует всю историю нашей стандартизации со всеми подробностями нашей практики. Эти книги дали возможность сохранить много тысяч долларов при обучении этому делу незнающих новичков. Но главная их заслуга состоит в том, что они дают возможность исполнять однородную работу на всем нашем предприятии. Преимущества системы стандартизации машинных приборов очень велики. Производство автомобильных частей дошло до обычного производства железных и медных товаров, при очень недорогой цене на них. Поэтому вся задача экономии на производстве возложена у нас на стандартное производство. Оборудование такими машинами предприятий очень упрощается, всякие затруднения легко устраняются. Кроме того, содержание машины и ремонт ее частей производятся легче и проще, чем прежде. Какую экономию нам дает это, можно себе представить.

О преимуществах стандартизации говорит за себя наша продукция. Потери же состоят только в расходах, требующихся при изменении стандартных форм. Но расходы эти оправдываются теми усовершенствованиями, которые дает каждое такое изменение. Мы делаем много усовершенствований в обработке, в материале и, конечно, в методах производства, но все это очень выгодно и для нас и для потребителя. Мы знаем также, что применение подобных изобретений было бы выгодно и желательно для всех. При изготовлении этих станков были выдержаны следующие три условия: 1) прочность и легкость, 2) экономичность выполнения, 3) аккуратная наружная отделка.

Возникает вопрос: не следует ли пожертвовать внешней отделкой в пользу удобоприменимости, вместо того чтобы жертвовать ею в пользу отделки? Какая, например, польза в чайнике, из которого нельзя наливать только потому, что сделаны украшения на его носике? Или кому нужна такая лопата, которая режет руку из-за того только, что на ее рукоятке будет что то выгравировано? Существует взгляд, что торговля и промышленность гибельны для искусства, но это неверно. Когда понятие об искусстве расходится с понятием о пользе, это значит, что искусство идет по ложному пути. Индустрия и искусство вполне совместимы, но в суждении о них нужно руководствоваться здравым смыслом. Автомобиль - это продукт современного производства, и в нем все должно быть целесообразно, чтобы он мог выполнять те задачи, которые на него возложены.

В прошлом году мы сделали некоторые изменения в производстве для дальнейшего усовершенствования наших автомобилей. Всего было применено восемьдесят одно нововведение. Ни одно из этих изменений не далось легко, все они были обстоятельно испытаны в течение нескольких месяцев.

После того как мы решили ввести эти изменения, следующей нашей заботой стал вопрос, как это сделать. Мы назначили срок начала реконструкции. Проектный отдел должен был точно вычислить количество материала, необходимого для того, чтобы можно было не прерывать работу на предприятии до назначенного срока и тогда только остановить ее, когда не останется более неиспользованного материала. Такие вычисления были сделаны для всех наших 32 заводов и 42 отделений. По прежнему подходу в таких случаях надо было заготовить сотни чертежей, прежде чем построить новые модели и станки. А мы провели эти изменения, не останавливая серийного производства и массовой продажи. Мы форсировали этот процесс, проводя изменения постепенно в каждом отделе.

Кажется, что все это очень просто; в действительности же вопрос здесь идет о восьмидесяти одном нововведении. Надо было изменить форму и размеры у 21 614 станочных деталей. Труд рабочих нам обошелся в 5 682 387 долларов, а материал - в 1 395 596 долларов. Постройка новых печей и другого оборудования на всех заводах потребовали расхода в 516 000 долларов. Это значит, что все изменения нам стоили более 8 миллионов долларов, не считая затраченного времени. Но они были необходимы, иначе мы не стали бы их проводить.