Ю. Мурашковский

Я полностью согласен с уважаемыми оппонентами. Перестраивать мышление нужно! И не раз. Эти перестройки нужны все чаще и чаще. Корректно приводить примеры нужно! Это нужно постоянно.

Ну, что ж, давайте посмотрим на контраргументы.

Нередко считается: «гений – он во всем гений». Продемонстрировал нам свой талант писатель Грибоедов – он и есть гениальный писатель. Доказал Менделеев свой интеллект – значит, во всем он его проявит.

Но мы с Вами знаем уже гораздо больше о талантливом мышлении. И можем смотреть глубже. Грибоедов написал 13 пьес. Мы знаем одну – «Горе от ума». А где остальные? Они же тоже должны быть гениальными! К сожалению, это не так. Остальные пьесы Грибоедова слабые и беспомощные... талантом там и не пахнет. А среди тех, кто написал резко отрицательный отзыв на «летучку» А.Ф.Можайского стоит подпись Менделеева. Того самого, Дмитрия Ивановича. И теорию Бутлерова Дмитрий Иванович до конца жизни критиковал.

Придется сделать вывод. Если человек проявил свой интеллект в ОДНОМ ДЕЛЕ, это вовсе не значит, что он его будет проявлять ВО ВСЕХ ДЕЛАХ.

Биографию Руже де Лилля Стефан Цвейг назвал удивительно точно – «Гений одной ночи». Марсельеза звучит до сих пор, она является государственным гимном Франции. А все остальные попытки де Лилля писать музыку так и остались в его тетрадях. Банальные, слабенькие мелодии...

Гейзенберг, Уотсон, Крик, Рёнтген и великое множество других – ГЕНИИ ОДНОГО ДЕЛА. Это не умаляет их достижений. Не понимаю, почему мои уважаемые оппоненты решили, что я не отношусь к Гейзенбергу с должным почтением. Как раз наоборот! Одного принципа неопределенности хватило бы на десяток гениев! Но в других делах Гейзенберг особой гениальности не проявил. И не думаю, что мы проявим истинное уважение к человеку, если будем приписывать ему то, чего он не сделал.

Обнаружив ошибку Гейзенберга в рассуждениях о развитии науки, мы можем, конечно, воскликнуть: «Ах, он открыл принцип неопределенности, стало быть, методические правила в науковедении нарушить не мог!» А можем сказать: если он в одном случае «проявил интеллект», а в другом нет, то не решается ли это противоречие простым разделением? Может быть, случаи-то эти разные? И требуют разных качеств интеллекта?

Этот путь куда перспективнее. На нем мы сразу обнаружим, что построение аналогических моделей (например, модели «неопределенности») действительно требует иных качеств мышления, нежели построение эволюционных моделей (например, модели развития науки). И не вина Гейзенберга в том, что он не смог корректно подойти к построению эволюционной модели. Ничем мы не оскорбим его память!

Подражая одному из моих уважаемых оппонентов, нырну в воспоминания. Я учился в обычной школе. Необычным там был только учитель украинского языка и литературы Юрий Исаакович Елин. Первый человек в моей жизни, который показал мне, как можно думать самому, не оглядываясь на авторитеты. Зашел как-то в нашем классе разговор о Петре Первом. И я ляпнул фразу из учебника истории, что, мол, Петербург он построил на костях крестьян. И тут Юрий Исаакович повернул ко мне свое улыбающееся лицо с тонкими усиками и сказал: «А ты хотел, чтобы он в начале 18 века компартию создал? Как мог в те времена, так и строил...»

Как умел Гейзенберг рассуждать, так и рассуждал. А то, что его рассуждения не подходили к другому типу моделей – это наша проблема: увидеть, понять и идти дальше. Заслуг Гейзенберга это не умаляет.

Книга «Физика и философия. Часть и целое», правда, более старое издание – 1989 года, тоже лежит у меня на столе и тоже вся исчеркана. И подтверждает то, о чем я говорю. Гейзенберг прекрасно работал с конкретными ситуациями. А работать с цепями примеров в большом историческом времени он не умел. А вот Дарвин умел, поэтому создал отличную эволюционную модель развития живых организмов. Но он плохо работал с конкретными ситуациями, поэтому не смог справиться с проблемой последовательных мутаций. Простой математический расчет, сделанный при жизни Дарвина, показал, что при непрерывных мутациях признаки не накапливаются. Узнав об этом, Дарвин засомневался в правильности своей теории. Знал бы об этой проблеме Гейзенберг, он бы мигом ее решил! Потому что мутации происходят так же, как и излучение – квантами! Это показал Де Фриз, основываясь на работах Г.Менделя.

Так что, настоящая задача не защищать Гейзенберга (никто на него не нападает), а выявить РАЗНЫЕ виды талантливого мышления и научиться всеми ими пользоваться. А для этого надо уметь спокойно видеть ошибки даже гениев.

И не только гениев, но и «простых смертных». И даже свои.

Вот, например, ошибка другого моего уважаемого оппонента. Цитирую:

«Так было, по его мнению, и в случае открытия Больцманом статистики распределения частиц идеального газа по импульсам и координатам и построения Эйнштейном на этой основе термодинамической теории флуктуаций. (Этот пример Ю.М. ошибочно принял за работу Бернулли)».

Я внимательно перечитал свое письмо. И не нашел там ничего, что указывало бы на Больцмана. Речь шла именно о Бернулли, который впервые применил статистический подход к изучению газов. Впервые, подчеркиваю! Когда работал Больцман, статистический подход уже был общепринятым.

Я готов признавать сделанные мною ошибки. Но должен ли я признавать НЕ СДЕЛАННЫЕ?

Иногда складывается, впечатление, что желание «дать гневную отповедь» оказывается сильнее желания просто прочитать критикуемый материал. Цитирую:

«Читая об этой паре примеров, мы обнаруживаем, что их не два, а три».

Я прошу уважаемого оппонента перечитать соответствующий фрагмент моего письма. Речь шла о примерах из истории науки. И ИХ РОВНО ДВА! Третий пример Гейзенберга – и это особо подчеркнуто в моем письме – относится к истории церкви.

В общем-то, если первый мой оппонент написал, хотя и эмоциональное, но все же продуманное письмо, то ответ второго состоит из чистых эмоций. Что никоим образом не поднимает нашей методики и культуры дискуссий.

В самом деле, разве не чистая эмоция в следующем «аргументе»? Цитирую:

«(«Дальше Гейзенберг без особых объяснений отнес к «малым изменениям» общую теорию относительности.») – это потрясающий факт нежелания вникать в суть высказанной мысли или манипулирования терминами!»

Общую теорию относительности Гейзенберг привел в пример? – Привел. Снабдил пояснениями? – Нет. Куда, уважаемый оппонент, я не вник? Какими терминами я манипулирую в этом фрагменте?

Я разбираю эти примеры потому, что они тоже относятся к методике. Правда, методике дискуссий. В нее не должны входить обвинения в несделанных ошибках, как, впрочем, и сравнения журналистского типа (цитирую):

«Последнее высказывание настолько беспомощно, абстрактно и бездоказательно, что выглядит откровенной «подставой» методически подкованного специалиста».

Позволю себе заметить, что все мое письмо с немалым числом конкретных примеров является подтверждением высказанного мною тезиса. Если уважаемый оппонент с ним не согласен, то следовало воевать не со мной, а с тезисом, привести хотя бы несколько примеров, опровергающих этот тезис. Тогда дискуссия была бы корректной.

Надеюсь, что такого рода «аргументы» в наших дискуссиях повторяться не будут.

Разбор эмоций не входит в нашу задачу. Поэтому вернусь к первому оппоненту. Цитирую:

«Примеры должны отражать тот ранг систем, на котором ведется исследование». настаивает Ю.Мурашковский.

Конечно, хорошо бы так делать, но кто знает ранг и как соотнести пример с рангом?»

Попробую пояснить. Изучаем ранг транспорта – не надо приводить примеры из жизни гаек и болтов. Это разные ранги и МЫ ВСЕ ИХ ЗНАЕМ. Изучаем ранг социальных групп – не надо приводить примеры из биохимии. Это разные ранги, и мы все их хорошо знаем. Изучаем взаимодействие между макротелами – нет смысла приводить в пример взаимодействие электронов. И соотнести пример с рангом несложно – электрон очевиднейшим образом не макротело.

Согласен с уважаемым оппонентом, это перестройка сознания! Это очень трудный шаг! Ведь до сих пор бьются физики в попытках создать единую теорию поля, в которой взаимодействие электронов и макротел объяснялось бы единообразно. Уже почти сто лет бьются, результатов нет, но «перестроить мышление», понять, что нельзя работать одним и тем же способом на разных рангах – до этого пока еще не дошло.

В среде ТРИЗ тоже пока не произошло перестройки в сторону методики исследований. Принято разговаривать о все более и более прикладных аспектах... нет, даже не ТРИЗ, а ПРИМЕНЕНИЯ ТРИЗ. Но и тут нужны исследования. А чтобы они были хоть минимально работоспособными, нужна хорошая, работоспособная МЕТОДИКА ИССЛЕДОВАНИЙ. На первый взгляд, вещь очевидная. На первый взгляд...

Саммит не решит все наши проблемы, тут Вы, Волюслав Владимирович, абсолютно правы. Саммит – не решатель, саммит – индикатор. И если когда-нибудь саммит по методике исследований состоится, это будет означать, что слегка сдвинулся один кирпичик в «перестройке» нашего мышления.

Ю.Мурашковский

P.S. И еще одно. Цитирую:

«Попробую поработать в технике Юлия».

Хочу заметить моему уважаемому второму оппоненту. Моя техника – это в первую очередь картотека. На сегодняшний день у меня собрано около 10 000 примеров из истории ряда наук от Древнего Вавилона до 2006 года. Обычно я привожу два-три примера на каждый тезис. При необходимости в дополнительных пояснениях привожу и другие примеры к тем же тезисам.

Очень прошу Вас, попробуйте поработать в моей технике!