Человек-веха.

«Фома грелся на солнышке. Только что закончился проворот оружия и технических средств, и народ выполз покурить, подышать. Вот марево! Градусов тридцать, не меньше. В такую погоду где-нибудь на юге купаются и загорают разные сволочи, а здесь вода восемь градусов, не очень-то окунешься, все –таки Баренцево море.

Я вам уже рассказывал про Фому. Он командир БЧ-5 нашего стратегического чудовища. Помните, как он приседал двести раз, а потом его унесли под простынкой? Ну, так вот: на флоте есть «люди-табуреты», «люди-вешалки» и «люди-вехи». На «табуреты» можно сесть, на «вешалку» все повесить, а «люди-вехи» - это местные достопримечательности. Их просто нельзя не знать, если вы служите на нашей базе.

Фома-это человек-веха. О его выходках легенды ходят.

На отчетно-выборном собрании, где присутствовал Член Военного Совета - наш любимый начпо (начальник по политической линии – ВМ) флотилии, в самом конце, когда все уже осоловели и прозвучало: « У кого есть предложения, замечания по ходу ведения собрания?», - раздался бодрый голос Фомы:

-У меня есть предложение. Предлагаю всем дружненько встать и спеть Интернационал!

Что это такое? Сказал тогда ЧВС. – Что это за демонстрация?

- Если вы не знаете, -наклонился к нему Фома,- я вам буду подсказывать.

Однажды Фома шел в штаб, а штаб дивизии помещался на ПКЗ. Рядом с Фомой, полностью его игнорируя в силу своего положения, шел наш новый начпо дивизии, капитан второго ранга Мокрицын, со связями в ГлавПуре, высокий, гордый Мокрицын, больше всех наполненный ответственностью за судьбы Родины У него даже взгляд был потусторонний.

Вахтенный у трапа пропустил Фому и не пропустил начпо:

- А я вас не знаю.

-Что это такое?!- возмутился начпо.-Я- начпо! Что вы себе позволяете?! Где ваши начальники?!

-Вот этого капдва я знаю,- не сдавался вахтенный,- а вас – нет!

Фома тогда вернулся и сказал начпо Мокрицыну, акцентируя его внимание на каждом слове:

-Н у ж н о  х о д и т ь  в  н а р о д!  И  т о г д а  н а р о д  б у д е т  т е б я  з н а т ь!

Потом Фому долго таскали, заслушивали, но, поскольку он уже давно дослужился до «мягкого вагона»- до капдва, разумеется,- и никого не боялся, то ничего ему особенного и не сделали.

А как – то в отпуске Фома очутился в Прибалтике. Знаете, раньше были такие машинки, инерционные, они сигары сворачивали (со страшным грохотом), а деньги нам в отпуск выдают новенькими купюрами. Фома где-то добыл такую машинку и вложил в нее пачку десяток. Повернешь ручку – тра -та-та, - и выскочит десятка. С этой машинкой Фома явился в ресторан. Поел со вкусом.

-Сколько с меня?

-Двадцать один рубль.

Фома открыл портфель, поставил на стол машинку и повернул ручку- тра- та – та, и, перед остолбеневшим

официантом, вылетела десятка. Полежала-полежала под его остановившимся взглядом и развернулась.

Тра-та – та – вылетела еще одна.

- Еще хочешь? - спросил Фома.

Очумевший официант закрутил головой.

-И эти заберите,- осторожненько подвинул Фоме его десятки, сказал: «Я сейчас»- и пропал. Фома собрал десятки, сложил машинку в портфель и совсем уже собирался смыться, как тут его взяла милиция..

Милиция оттащила Фому в отделение!

-Ну-ка,- расположилась милиция поудобней,- покажи фокус.

-Пожалуйста, Фома крутанул аппарат-тра-та-та!-и вылетела десятка. Милиция смотрела как завороженная. Она следила за полетом десятки, как умные спаниели за полетом утки. Тра-та-та- вылетела еще одна. Милицейский столбняк не проходил. Тра – та –та- получите.

-А можно , я попробую?- спросил наконец один из милиционеров.

-Пожалуйста.

-Тра-та – та.

Тренировались долго. Весь стол забросали десятками. Милиция пребывала в небывалом отупении. Замкнуло их. Все крутили и крутили, наклонившись вперед с напряженными лицами.

Фоме тогда объявили выговор за издевательство над советской милицией.

По-прежнему припекало. Рядом с Фомой бухнулись офицеры

-Сейчас искупаться бы!

А кто тебя держит - ныряй!

-Не-е, ребята, восемь градусов- это сдохнуть можно.

-За ящик коньяка, - сказал Фома, плыву в чем есть с кормы в нос.

Тут же договорились, и Фома как был, так и сиганул в ледяную воду.

Он проплыл от кормы до носа, а потом влез по шторм-трапу. С него лило ручьями.

И тут его увидел командующий. Он прибыл на соседний корабль и наткнулся на Фому.

Поймав, взгляд адмирала и очнувшись неизмеримо раньше, Фома заговорил быстро, громко, с возмущением:

-И все САМОМУ приходится, товарищ адмирал, вот посмотрите, все САМОМУ!

Это все, что он сказал. Возмущение было очень натуральное. Возмущаясь, он исчез в люке.

Командующий так и остался в изумлении, не приходя в себя. Он так и не понял, чего же «приходится »

Фоме «САМОМУ».

Он что, у вас всегда такой? - спросил командующий у командира Фомы, который через какое то время оказался с ним рядом.

-Да, товарищ командующий,- скривился командир,- слегка того.

И покрутил у виска.