Что остается от русского человека в XX веке, когда он умирает? Конечно, дети, если он или она успел их родить. А что еще? Мутные фотографии? Ветхие документы?

Над нашей страной в прошлом столетии пронеслись такие огненные вихри, которые  выжгли почти все. От моего деда, Сергея Григорьевича Назарова, осталось несколько фотографий и свидетельство о смерти. На одной из них – он с петлицами младшего лейтенанта и надпись на обороте – военные двухмесячные сборы, лето 1937 года.

 

 

 

Мой дед, Сергей Григорьевич Назаров на военных сборах в 1937 г.

Примерно с 1940 года жил с женой и сыном на Лесном пр., 37, кв.32. 

 

 Он, молодой 36-летний мужчина, умер от голода в конце декабря 1941 года в комнате на первом этаже дома 37 по Лесному проспекту. Не осталось даже могилы на Богословском кладбище, как и у многих тысяч ленинградцев, умерших в блокаду. Бабушке удалось даже похоронить его в гробу, что тогда стоило неимоверных усилий. Но потом – эвакуация в августе 1942 года вместе с заводом «Красная заря» в Уфу, где бабушка прожила с моим отцом, родившимся в 1940 году, до 1947 года. За это время могила затерялась. Бабушка говорила, что закопали деда под березкой, но мало ли березок на Богословском…

Я пытался искать какие-то документы, связанные с дедом. Он воевал лейтенантом в Финскую, но не был там ни ранен, ни убит. Раненых и убитых искать легче, они «проходят по документам», хотя и не все. А деду повезло, но я теперь не знаю ни части, где он воевал, ни даже род войск. По семейным преданиям, вернулся дед с Финской больной и разочарованный в боевых качествах Красной Армии…

Тем не менее, я надеюсь, что бог или судьба даст мне шанс узнать что-то важное о моих предках, в том числе, и о Сергее Григорьевиче.

Но чтобы такой шанс представился, надо его искать. Надо ловить все то, что завтра исчезнет, растворится, испарится в потоке сиюминутности. Поэтому я считаю своим долгом перед потомками (пусть это звучит слишком пафосно) изучать историю Гражданки и Лесного, которая уже 100 лет является частью истории моей семьи.

 

Каждый день мы ходим по земле нашего города, но мало кто задумывается, какие свидетельства прошлого она хранит. Как здорово, что летом перекладывают всевозможные коммуникации и копают для этого канавы вдоль улиц. С некоторых пор я заглядываю в эти канавы и копаюсь в отвалах. Надо только быть внимательным, и будешь вознагражден. О некоторых своих находках я и хочу рассказать в этой главе.

 

 

В темно-коричневой глинистой земле Гражданки то и дело попадаются светлые лоскутки- это фарфоровые черепки чашек, тарелок, кувшинов. Почти все они имеют маркировку – символ фабрики-изготовителя.

 

Кофейник, сахарница, блюдца,
Пять чашек с узкою каймой
На голубом подносе жмутся,
И внятен их рассказ немой…

писал в 1915 г. Георгий Иванов. Поистине, удивительна живучесть фарфора, несмотря на его хрупкость.

 

….И всех, и всех давно забытых

Взяла безмолвная страна,
И даже на могильных плитах,
Пожалуй, стерты имена.

А на кофейнике пастушки
По-прежнему плетут венки;
Пасутся овцы на опушке,
Ныряют в небо голубки…

 (1914 - 1915, Георгий Иванов, «Отплытие на остров Цитеру»)

 

На фото 258 и 263 показана часть фарфоровых черепков, найденные мной в земле Гражданки. Изогнутая ручка (фото 263) принадлежала, вероятно, кувшину для умывания, как и фрагмент носика рядом с ней. Крышку от сахарницы или заварочного чайника трудно не узнать, как и мелкие фрагменты чашек.

 

258 Фарфоровые черепки, найденные в 2007 году на Гражданке

 

263 Фарфоровые черепки, найденные в 2007 году на Гражданке

Самым таинственным из всех, показанных на трех фото, кажется мне черепок с цифровой маркировкой, найденный мной у двух громадных тополей на углу улицы Верности и Гражданского проспекта. Фрагмент блюдца с очень тоненькими, почти прозрачными стенками мне, как дилетанту, датировать сложно. Могу только предположить, что блюдце это было изготовлено до появления крупных фарфоровых фабрик, то есть до середины XIX века.

На том же фото – три черепка, найденные на южной стороне проспекта Непокоренных между Гражданским проспектом и улицей Бутлерова. На них синим цветом изображен двуглавый орел и имеется надпись: «Т-во М.С. Кузнецова. Р.Ф.». Это изделия знаменитой и самой крупной в дореволюционной России частной фирмы Кузнецовых – Кузнецовский фарфор. 

 

В Кузнецовской пестрой чашке
С золочеными краями,
Видно, сахару не жалко –
Чай и сладок, и горяч…

Писал тот же Георгий Иванов в  1921 г.(«Сады»). Ничего не скажешь, питал поэт слабость к фарфору.

История Кузнецовского фарфора такая.

Начало крупнейшей фарфоровой монополии рубежа XIX—XX веков — «Товариществу производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова» — было положено в 1810 году в Гжели, в деревне Новохаритоново Бронницкого уезда бывшим кузнецом, человеком, никогда ранее не связанным с производством и сбытом фарфоровых изделий. Открывая новое для себя дело, Яков Васильевич Кузнецов выступил как предприниматель, промышленник, что было в новинку для гжельского промысла. В своем начинании он опирался на местных мастеров, быстро наладивших ему производство типично гжельской продукции. Его сын, Терентий Яковлевич Кузнецов, будучи в течение 20 лет совладельцем фаянсового завода в Гжели, основал Дулевский фарфоровый завод, выпускавший изысканные сервизы, которые использовались при российском императорском дворе, а также недорогую доступную посуду. Дулевский фарфоровый завод был основан в 1832 году, а в 1843 году сыном Т.Я.Кузнецова - Сидором Терентьевичем - был основан завод в Риге, рабочие для которого были вывезены из Гжели.

 Своему сыну Матвею Сидор Терентьевич с раннего детства старался привить деловые качества, воспитывал в нем твердость характера, терпение, упорство в достижении цели. Образование Матвей получил домашнее, а в 1861 году — в 15 лет — по воле отца отправился в Ригу. Управляющий познакомил его не только со всеми премудростями изготовления фарфора, но учил и тому, каким должен быть хозяин производства. В Риге Матвей закончил коммерческое училище; по распоряжению правительства принимал участие в разработке тарифов для железнодорожного транспорта и таможенных пошлин.

В 1864 году пришел его час возглавить «кузнецовское дело». В 18 лет Матвей становится единоличным владельцем всех заводов семьи Кузнецовых. Правда, официально он находился под опекой мужей своих сестер до совершеннолетия — 21 года, что не помешало ему в 19 обзавестись собственной семьей. Год от года она росла: наследников у Матвея Кузнецова было восемь — семь сыновей и дочь. Матвей Кузнецов поставил себе цель — создать монополию всех частных фарфоровых заводов России — и всю жизнь шел к ней.

 

 

Матвей Сидорович Кузнецов(http://rechitzkiy.narod.ru/index.html)

 В 1887 году рижский завод вошел в созданное на базе нескольких фабрик и заводов "Товарищество М.С. Кузнецова" с правлением в Москве. Утвержденное к образованию 29 сентября 1887 года Товарищество вступило в действие лишь с 1 января 1889 года. В 1884 году на Рижском заводе работало 1103 человека, в начале 1900-х — 1868 человек. По тем временам – очень крупное предприятие. При заводе существовало училище на 200 детей. Синее клеймо с двуглавым орлом и надписью «Т-во М.С. Кузнецова. Р.Ф.»(фото 258) означает: «Товарищество Матвея Сидоровича Кузнецова. Рижская фабрика». Такое клеймо ставилось на изделия примерно с 1890 по 1917 год. Изделия Дулевской фабрики того же периода маркировались почти так же, но вместо букв «Р.Ф.» ставилось «Д.Ф.».

На Рижском заводе выпускалась столовая посуда, чайная посуда и другие изделия из фарфора, фаянса и полуфаянса, майолики (камины,печи, сантехнический фаянс, электроизоляторы). На некоторых отечественных и зарубежных выставках продукция завода была отмечена наградами. В 1940 году, с присоединением стран Прибалтики к Советской России, завод был национализирован.

Кузнецовский фарфор всегда был рассчитан на простого обывателя. Товар для крестьян был дешевый, горожане скупали сервизы средней цены, но по росписи похожие на дорогие "дворянские". Кроме того, выпускалась посуда "трактирная", для ресторанов.

После участия в Московской политехнической выставке в 1872 году и в промышленной выставке в Нижнем Новгороде М.С. Кузнецов получил право ставить на своих изделиях Государственный герб. Росла и мировая слава. Свидетельство тому — золотые медали на Всемирных выставках в Париже в 1889 и 1900 годах, «Гран-при» на выставке в Реймсе в 1903-м и Льеже в 1905-м.

В 1902 году Кузнецов получил звание поставщика императорского двора, все выгодные заказы предлагались в первую очередь ему. К началу XX века Кузнецовы скупили практически все фарфоровые мануфактуры России – кроме Императорского фарфорового завода, - однако клейма на фарфоре знаменитых мануфактур оставались прежними.

К концу XIX века Кузнецовы создали настоящую фарфоровую империю. Ежегодно заводы «Товарищества М.С. Кузнецова» выпускали продукцию более чем на 7 тысяч рублей — две трети всего производства отрасли в России. В состав Товарищества к 1917 г. входили 8 заводов (Дулевский, Рижский, Тверской – бывший Ауэрбаха, Дмитровский - бывший Гарднера и другие). Матвей Кузнецов имел 15 постоянных торговых центров в Петербурге, Москве, Одессе, Харькове, Варшаве; торговал на двенадцати российских ярмарках, а также в Персии, Турции и на Балканах.

Кузнецовы были старообрядцами, и зачастую они выбирали место для расположения нового завода неподалеку от старообрядческих общин, для того, чтобы обеспечить единоверцев работой. Часто продукция Рижского и других заводов продавалась по демпинговым ценам, что помогло ликвидировать мелких конкурентов. 

Повышенное внимание на кузнецовских фарфоровых заводах уделялось внедрению технических новшеств. Например, использование торфа для обжига фарфора в условиях подорожания дровяного отопления, было внедрено на Дулевском заводе среди первых заводов в России.

В конце XIX века, когда в Европе фарфор принялись не раскрашивать, а наносить рисунок переводными картинками, Кузнецов наладил выпуск собственных переводных картинок. А в 1910 году Кузнецов закупил новейшие французские автоматы фирмы «Фор» для формовки кофейных и чайных чашек с толстыми небьющимися стенками. В производстве находилось 112 чайных сервизов разных "фасонов" и 20 кофейных наборов. В кузнецовских каталогах 1915 г. насчитывается 329 форм одних только чашек. В особую группу выделялись подарочные чашки с такими надписями: "Чай пей" - примерно на 250 мл, "Пей другую" - на пол-литра и "Довольно и одной" - на великанской литровой. Любил русский человек чаю выпить! А чайники! "Круглый", "трактирный", "дулькой", "репкой", "каской". Чайные пары "круглая", "толсторучка", "стопкой" и пр. Московские, наиболее искушенные в этом деле хозяйки любили подавать к чайному столу свежее масло в кузнецовских масленках, на формах которых демонстрировали свое мастерство и неисчерпаемую фантазию мастера-фарфористы. А выбрать было из чего - масленки "дыня", "тыква", "курица", "огурец", "гроздь винограда", "калач", "орех", "ананас", даже масленка в виде стопки блинов или масленка-бант. Такая вещь служила и украшением стола, и забавой. Именно вещи периода "Товарищества" мы сейчас чаще всего называем "кузнецовскими", поскольку их довольно много сохранилось до наших дней.

М.С. Кузнецов переманивал к себе лучших специалистов: художников, формовщиков, управленцев. Для управления персоналом использовались такие методы, как укрепление религиозности рабочих, а также экономическое воздействие: например, на рижской фабрике лучшим сотрудникам дарили посуду - правда, без заводского клейма, чтобы исключить перепродажу. За нерадивость штрафовали. Каждый год перед Пасхой всех рабочих без исключения рассчитывали, а после праздников начинали новый прием на работу, таким образом легко избавляясь от неугодных работников.

Еще при Т.Я.Кузнецове по ярмаркам регулярно рассылались приказчики для изучения спроса. Кузнецовы всегда были хорошо осведомлены о вкусах и потребностях покупателей. Так, на протяжении семидесяти лет наибольшим спросом пользовался "агашечный" дулевский фарфор: посуда из фарфора с росписью в виде ярких розанов, наносившихся на изделие пальцем, которую придумала некая Агафья, от имени которой и пошло название этого стиля. Во второй половине XIX века кузнецовский фарфор стилизовали под западноевропейские образцы, чтобы соответствовать спросу растущего сословия предпринимателей. Производилась и кричащая о богатстве посуда "золотое нутро или полунутро" с покрытой золотом полностью или наполовину внутренней поверхностью.

В 1917 году фарфоровая империя рухнула. После 1917 года в собственности семьи Кузнецовых осталась только Рижская фабрика. В 1940 году, когда советская власть пришла  и в Прибалтику, Кузнецовы остались на собственной фабрике обычными служащими. Георгий Матвеевич Кузнецов был сослан на Колыму и пропал без вести. Во время немецкой оккупации Кузнецовы уехали из Прибалтики на Запад.

 

На фото 261 показаны найденные мной (в основном, на улице Бутлерова) черепки тарелок и блюдец, которые произведены на трех разных заводах СССР в период 20-х -30-х годов.

 

 

261 Фрагменты тарелок советского времени, найденные в 200 году на Гражданке

 

Интересно, что все они различных цветов – синего, красного, зеленого. В то время существовало правило обозначать цветом сорт фарфора (синий цвет-первый сорт, зеленый – второй, красный – третий) однако не всегда оно соблюдалось. К примеру, на одном из черепков (тот, который слева вверху) мы видим красную марку с надписями «Дулево», «РСФСР» и «2-й сорт». Это продукция Дулевского завода, о котором уже кое-что сказано раньше, поскольку Дулевский завод основал Т.Я. Кузнецов.

Дулёвский фарфоровый завод находится в городе Ликино-Дулёво Московской области. Как уже говорилось, он Основан в 1832 г. Т.Я. Кунецовым в пустоши Дулёво Московской губернии. С 1889 г. до 1917 г. завод принадлежал Товариществу М.С. Кузнецова.

К началу ХХ века здесь работало более 2300 человек, действовало 8 печей для обжига посуды, три паровые машины мощностью 530 лошадиных сил, 20 муфельных печей. Когда неподалеку от завода проложили Нижегородскую железную дорогу, производство получило дополнительные выгоды. Продукция Дулево считалась одной из лучших в Европе во многом благодаря использованию сырья высшего качества и его специальной обработке. На первый взгляд, секрет был прост: глину в течение года хранили в подвалах массозаготовочного цеха, не употребляя — «летовали». За это время она становилась пластичней. Существенным было и применение лишь сухого, выдержанного топлива: использовали только торф, добытый до 20 июля. Остальной считался непригодным для производства фарфора, поскольку не хватало времени высушить его до кондиционной влажности. В 1913 году на заводе в Дулево работало более трех тысяч человек; выпускалось почти 20 тысяч изделий на сумму около 1 750 000 рублей.

Матвей Кузнецов умер в 1911 году, А шесть лет спустя, в 1917, Сергея Матвеевича Кузнецова изгнали с Дулёвской фабрики. По воспоминаниям очевидцев, С. М. Кузнецова вызвали в партийный комитет и предложили ему в течение двух часов покинуть Дулево. Был отстранен от дел и управляющий заводом, ставленник Кузнецова Шибаев. Кучер Куприян Архаров (попавший в историю завода благодаря этому событию) запряг лошадей и отвез хозяина на станцию Дрезна, откуда они поездом отбыли в Москву. Больше С. М. Кузнецова на заводе не видели. В конце 1917 года в Дулево приехал его сын Борис, но его никто за хозяина не признал. Походил он по заводу и уехал ни с чем.

Завод пережил непростые времена начала становления СССР, и был восстановлен после гражданской войны и разрухи. Он выпускал всё тот же кузнецовский фарфор и фаянс с добавлением в ассортимент агитационного фарфора и посуды с ликами вождей. Стараний и усилий Матвея Кузнецова хватило не на один десяток лет, к обновление и расширение производства понадобилось только в 1930-х годах. История кузнецовского фарфора продолжалась и без Кузнецовых, а произведения выращенных при Кузнецове художников еще много лет исправно приносили советским фарфоровым заводам медали и призы на международных выставках.
В послевоенное время здесь изготавливалась высокохудожественная авторская и массовая столовая и чайная посуда, фарфоровая скульптура. С начала 1930-х годов в изделиях завода преобладала роспись крупными цветовыми пятнами (обычно красного, синего и зеленого цветов). Позднее стали выпускаться сервизы, вазы, блюда с обильной позолотой и оригинальной росписью. В 1960-1970-е годы были выпущены скульптурные композиции и фигурки, дулевский фарфор приобрел собственный почерк, его изделия стали цениться коллекционерами.

Зеленая маркировка (справа на фото 261) принадлежит, по моему предположению, Волховской фарфоро-фаянсовой фабрике «Коминтерн» (пос. Коминтерн Новгородской области). На марке изображено нечто напоминающее стилизованный факел и можно частично прочесть надписи: «фарфор» и «НКП РСФСР». Удивительно, что в Интернете нет подробных таблиц и справочников по маркам советского фарфора, а все сведения довольно отрывочны и часто противоречивы. Я сомневаюсь, что такие справочники есть и в бумажном виде.

Волховская фабрика основана промышленником Иваном Емельяновичем Кузнецовым (не путать с его двоюродным братом М.С. Кузнецовым) в 1878 году на правом берегу Волхова близ станции Волхов Новгородского уезда Новгородской губернии. И.Е. Кузнецов был представителем второй ветви семейства Кузнецовых, начало которой положил Е.Я. Кузнецов, получивший в результате раздела 1853-54 гг., по-видимому, некоторый капитал. Его сын И.Е. Кузнецов владел тремя крупными керамическими предприятиями, находившимися в Новгородской губернии. Эта ветвь не входила в Товарищество М.С. Кузнецова и успешно развивалась до революции 1917 года.

Первоначально на заводе работало 200 человек,  а в 1900-х годах — уже 1100 человек. Изготовлялся фарфор, фаянс, полуфаянс, майолика и огнеупорная посуда. На различных отечественных и зарубежных выставках продукция завода удостаивалась наград. В 1918-м фабрика была национализирована, но не работала. Возобновление деятельности приходится на 1921 год. С 1922-го фабрика именуется «Коминтерн». В период 1923–1925 годов художественную часть фабрики возглавлял известный художник С.В. Чехонин.

 

Сергей Владимирович Чехонин (http://www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=134884) 

С.В. Чехонин родился в 1878 году в семье паровозного машиниста. Детство провел на станции Чудово (Новгородская губерния). Учился в Петербурге в Рисовальной школе Общества поощрения художеств (1896–1897) и школе княгини М.К.Тенишевой (1897–1900) у И.Е.Репина. Жил в Москве и Петербурге. С.В. Чехонин, с 1912 года участвовавший в объединении художников «Мир искусства», получил известность прежде всего как уникальный, возможно, лучший в России того времени мастер орнамента в книжной графике. Увлекшись также и художественной керамикой, сотрудничал с мастерскими: С.И.Мамонтова в Абрамцево (1902–1907), «Голдвейн и Ваулин» в Кикерино под Петербургом и княгини М.К.Тенишевой в Талашкино (1907–1914). После революции вошел в состав коллегии отдела ИЗО (Коллегия по делам изобразительных искусств) Наркомпроса. Наряду с эскизами для массового агитпропа выполнил ряд особо ответственных заданий (проекты печати Совнаркома, банкнот и монет, наконец, герба РСФСР). В качестве художественного руководителя Государственного фарфорового завода (в 1918–1923 и 1925–1927) внес решающий вклад в создание эталонов «агитационного фарфора» (тарелки и блюда с революционными лозунгами и эмблемами, а также портретами партийных вождей). Он соединил раскованную эстетику футуризма с традиционными формами фарфора.

В 1927 году фабрика «Коминтерн» вошла в состав Центрофарфортреста. Тогда же на фабрике было налажено производство красок для фарфора. Фабрика разрушена в годы Великой Отечественной войны и не восстанавливалась. Сегодня на карте района мы не найдем точки с обозначением «пос. Коминтерн», но до войны поселок Коминтерн был одним из самых крупных и активно развивающихся. Сейчас на этом месте только битый кирпич и разросшийся кустарник.

Синяя марка с надписью «Чудово» и буквами «К» и «Ф» (внизу слева на фото 261)  принадлежит ГрУзинской фабрике «Красный фарфорист». Фабрика располагается в 12 км от г. Чудово (Новгородская область) и в 1 км от села Грузино в поселке Краснофарфорный. В 1896 году фабрикант Иван Емельянович Кузнецов, в то время уже владелец нескольких заводов, купил земли по левому берегу Волхова против села Грузино у помещицы Ботановой. На этом месте был построен завод по производству фарфорово-фаянсовой посуды. Место было выбрано с умыслом. По тем временам  Волхов был удобным путем, по которому можно было осуществить связь с Новгородом и Петербургом. По реке ввозилось сырье и сбывалась готовая продукция. При заводе была построена церковь и 4-х летняя школа. Завод был национализирован в 1917 году. В начале 1920-х гг. Грузинская фарфоро-фаянсовая фабрика И. Е. Кузнецова была переименована в «Красный фарфорист». В 1920-е годы завод входил в трест "Новгубфарфор", в 1923-1926 гг. здесь выполнялись агитационные изделия (клеймо "НГФ Грузино"). Во второй половине 1926 года трест "Новгубфарфор" был реорганизован и объединился с Центрфарфортрестом, фабрику переориентировали на выпуск хозяйственного фарфора и фаянса. В 1926 году на фабрике имелось пять горнов. В довоенном поселке открылась больница, школа и другие учреждения. В годы Великой Отечественной войны производственные мощности эвакуировали. Корпусам завода огромный урон нанесла война, так как с осени 1941 и до зимы 1944 г. здесь проходил фронт. Четыре горна и стены главного корпуса ещё как-то можно было восстановить, а всё остальное предстояло отстраивать заново. Рабочие соседнего завода «Коминтерн»(расстояние между ними – чуть больше десятка километров) после войны стали переходить на завод «Красный фарфорист», так как их заводу повезло еще меньше -  он вообще не подлежал восстановлению. Завод «Красный фарфорист» был восстановлен. В1946 году предприятие выпустило 71,6 тысяч изделий. А в 1961 году завод превысил свою проектную мощность - изготовлено 11 миллионов 500 тысяч изделий. Завод работал и в 1990-е гг., назывался ЗАО «Красный фарфорист», а в 2003 году не избежал процедуры банкротства. С 2003 года завод называется "Кузнецовский фарфор".