Как сформировалась профессия "ТРИЗ-эксперт". Часть 3-2

 

Продолжаем публикацию беседы Юрия Даниловского с Александром Кудрявцевым. Аудиофайл расположен по адресу:

http://narod.ru/disk/15919129000/A.Kudryavtsev_2.MP3.html

Первую часть интервью см http://metodolog.ru/node/468
Редактор
 
ЮД: Добрый день, уважаемые читатели и слушатели журнала «Методолог» рубрики кафедры прогнозов. Сегодня мы продолжаем разговор с Александром Кудрявцевым в рамках проекта «Как формировалась профессия ТРИЗ – эксперт». Сегодня у нас вторая встреча с Александром Владимировичем. Я только напомню результаты первой встречи. Мы обсудили и выслушали очень много интересных рассказов, которые касались существования и построения первого в мире учебного заведения, которое подготавливало специалистов в области инновационного консалтинга. Это был Университет технического творчества, известный нам под аббревиатурой АзОИИТ. Сегодня мы продолжим рассмотрение истории формирования профессии ТРИЗ – эксперт, и рассмотрим период становления и возникновения этой профессии в рамках московского региона.
Добрый день, Саша.
АК: Здравствуй, Юра. Здравствуйте, читатели и слушатели.
ЮД: Саша, давай двигаться в рамках нашего хронологического подхода. Мы остановились на том, что ты переехал в Москву. Как дальше развивалась история?
АК: 1 июля 1981 года я высадился на московской земле. Для меня это было интересное, знаковое событие. Дело в том, что формально я могу считаться потомственным москвичом. У меня дед москвич, отец на войну ушел из Москвы. После войны он продолжал быть военным, и мы всю жизнь ездили по разным городам, жили в Баку. Потом я жил в Волгограде, по распределению туда попал. И вдруг мне пришло в самом начале 1981 года приглашение из вновь образовавшегося института повышения квалификации новой машиностроительной отрасли – министерство машиностроения для сельского хозяйства разделили на два: ввели новое - министерство машиностроения для животноводства и кормопроизводства. Это тогда считалось важным, этому всему уделялось внимание: кормопроизводство, животноводство и т.д. И был создан новый институт повышения квалификации. Он искал новые формы работы. И зам по науке этого института Николай Николаевич Новиков, читая постоянно работы Альтшуллера в «Технике и науке», обратился к редакции журнала, они вывели его на Нину Петровну Линькову, старейшего исследователя и соратника Альтшуллера с самого начала, где-то с 50-х гг. Она порекомендовала ему людей, которые в Москве занимались. Был такой и сейчас, конечно, есть Игорь Куликов. Борис в одном из своих сообщений, которые записывал, однажды упоминал его как серьезного исследователя. Игоря пригласили преподавать в институт, но он, работая на фирме Туполева, не стал переходить в министерство с ужасным названием Минживмаш, но сказал, что может порекомендовать людей из других городов. И порекомендовал, в частности, меня. С начала января мы вели переговоры с руководством, и в июле я переехал. Началась моя карьера. Меня пригласили преподавать методы, и конечно, для меня это был большой шаг вперед, потому что я прошлый раз говорил, что работал слесарем по контрольно измерительным приборам на химкомбинате. Фактически, занимался разработкой новых приборов в бюро автоматизации и т.д. А здесь можно было преподавать. И хотя зарплата сразу съеживалась в 3 раза, она становилась совершенно неприличной, а я уже привык получать по высшему разряду, да еще на химическом комбинате – надбавки, возможность писать рацпредложения и т.д. а тут сразу 125 рублей и все. Но как помнишь в известном анекдоте, когда человека принимают на работу сторожем, водят по складу и показывают, что вы будете это охранять, и вот это охранять. И с сожалением говорят, что зарплата, правда, маленькая. А он удивляется: «А что, за это у вас еще и платят?». Я был, примерно, в такой ситуации – что, за это еще и платят? У меня до этого от трети до половины зарплаты уходило на то, что я размножал литературу, материалы, арендовал какие-то помещения, распределял свои заработанные деньги на это. А тут, оказывается, все это можно иметь бесплатно. И я с восторгом схватился за это.
ЮД: А сколько тебе было тогда лет? Уже, наверное, у тебя дети родились? Это же не простое дело из города в город переехать.
АК: Я еще был холостым человеком. Мне было еще 26 лет. 27 мне исполнилось в октябре, когда я уже переехал. И я думаю, что большие надежды у руководства моего нового были на то, что я холостой и в Москве кого-нибудь найду. Значит, им не придется давать мне квартиру, которую они мне обещали. Но я достаточно быстро вслед за собой перетащил свою невесту, с которой мы поженились в октябре. Сплошные головные боли привнес своему руководству. Четыре года они лихорадочно думали, как мне квартиру добыть. Правда, потом дали, молодцами оказались.
Так вот. Я приехал работать преподавателем ТРИЗ. Когда я приехал, то выяснилось, что планы у руководства немножко поменялись. Они решили не просто организовать преподавание, а создавать кафедру – но не кафедру ТРИЗ, а кафедру методов поиска новых технических решений.
ЮД: А с чем было связано то, что они отказались от первоначального названия ТРИЗ? почему господин Новиков решил использовать другое название? Это было как-то связано с политическими моментами?
АК: Наверное были и какие-то политические моменты. Но, скорее всего, он искал название какое-то спокойное, универсальное. И я здесь не видел политических моментов потому, что он был сторонником ТРИЗ. Он только недавно в это вошел и с интересом на это дело смотрел. Он кандидат технических наук, бауманец, очень спокойный, корректный человек. В общем, все здраво у него было. Так или иначе, было придумано это название – «Кафедра методов поиска новых технических решений и конструирования». И у этой кафедры оказывается уже был претендент на должность зав кафедрой. Естественно, это был не я, совсем молодой тогда человек. За то время, пока я переезжал, Новиков познакомился с Поповым Александром Борисовичем – жителем ближайшего Подмосковья. Он тоже кандидат наук, бауманец, занимался компасами, давно уже к этому времени занимался ТРИЗ – преподавал, пропагандировал. И вот его пригласили на зав кафедрой. Я оказался в начале такого этапа создания кафедры, и кроме радости у меня здесь стали появляться какие- то такие специфические заботы. Когда я написал Альтшуллеру радостное письмо, мол смотрите – наконец мы пробились, появляется кафедра, и теперь мы рванем вперед при наличии официальной кафедры, при наличии возможности все это делать 8 часов в день, специально людей приглашать со всей страны, мы же пособия можем выпускать и т.д. Но я получил в ответ достаточно холодное письмо, в котором мне было сказано, что Попов – не тот человек, с которым можно иметь дело. И самая правильная для меня стратегия – сейчас вот прямо собраться и вернуться назад. Ну, это достаточно трудно было сделать, потому что я оттуда выписался, уволился.
ЮД: Мало того, что пробить, перевестись из одного города в другой, да еще и в Москву, и вдруг получить распоряжение: а давай-ка возвращайся назад потому, что Попов – плохой парень. А почему, кстати, Альтшуллер считал, что Александр Борисович – чем-то плохой парень?
АК: Я тоже стал спрашивать Альтшуллера, чем Александр Борисович – плохой парень. Он мне сказал: «Ну, плохой». Но для меня это был вопрос практически жизненный, поэтому я попросил Генриха Сауловича для того, чтобы мне можно было принять решение адекватное, самостоятельное, взрослое, я попросил его привести мне пример того, что плохого сделал Попов. И я тогда смогу точно для себя это дело решить и может быть, уехать или что-то еще такое сделать. На что, честно говоря, не получил никаких примеров. Ну вот плохой – и все.
ЮД: У тебя были какие-то гипотезы, почему он мог считать его плохим? Может, он книжку выпустил неправильную? В чем тут было дело?
АК: У меня гипотез не было, но потом я обнаружил два факта, которые можно записать в объяснение этой ситуации. Но, честно говоря, я не думаю, что эти факты достаточны для того, чтобы кричать: отдай мой совочек и уходи из моей песочницы. Я нашел только два. Первое, что когда-то Попов активно переписывался с Генрихом Сауловичем, а потом замолчал на, примерно, года полтора. Он в это время делал свою диссертацию. И когда он защитился, он совершил, наверное, такой некорректный поступок. Он написал Альтшуллеру: я молчал, потому что защищался. А теперь вот защитился, теперь я кандидат наук и теперь могу весь приобретенный статус использовать для пропаганды ТРИЗ. На что Альтшуллер ему написал письмо примерно такого содержания: нам люди, которые из-за какой-то кандидатской на полтора года исчезают, не нужны. Ну вот такая забавная ситуация. Я знаю некоторое количество людей, которые по году просто не писали Альтшуллеру. Потом вновь начинали писать – и все было нормально. Но здесь, видишь, произошла такая вещь. Ну, не знаю, с чем это связано, можно выдвигать какие-то гипотезы, но не хотелось бы эти гипотезы измышлять. А вторая ситуация была очень анекдотично похожа на то, о чем тебе рассказал Борис Злотин про себя. Помнишь, как он говорил, что на конференции в Тбилиси вышел на трибуну и сказал, что вы меня согнать не сможете…
ЮД: Можете согнать, но я занимаюсь боксом, и это не так просто…
АК: Мне рассказывали люди, которые были на такой же конференции. В 1974 году в Баку прошла небольшая конференция тризовцев. Она была небольшая по разным причинам. Основная – что тризовцев было очень мало. Но все-таки конференция проходила, туда приехали всякие энтузиасты. И конечно, были люди первого круга допуска, наиболее приближенные, те, которые были уже в тесном контакте с Альтшуллером. Ну и была такая, назовем ее массовка. Попов входил в массовку. И когда узкий круг собрался, чтобы что-то пообсуждать, туда пришел также и Попов, и не хотел уходить. И когда ему сказали: «Попов, ну уйди», Попов сказал: «А вот не уйду». И расклинился в дверях. Знаешь фразу, что история повторяется дважды. И иногда фарс бывает в первый раз.
Больше никаких порочащих фактов на тот момент я не нашел. Поэтому я вынужден был сказать Альтшуллеру, что я так и не понял, чем Попов так уж плох, поэтому никуда не уеду. Тогда он мне написал, что в этом случае  я буду лишен всех новых знаний и новой информации, потому что я нахожусь в концлагере, меня арестовал Попов. Ну да, он сказал, что ты у нас, как пленный. Тебя арестовал Попов. А по легенде Попов хотел захватить себе все знания и стать таким гуру, который как бы все и придумал – АРИЗ и т.д. Это была такая легенда, потом бродившая по системе.
ЮД: Наверное, более правдоподобная гипотеза, которая у меня, как у слушателя, выстраивается из твоего рассказа, выглядит так. Альтшуллер побоялся именно того, что Александр Борисович приобрел достаточно весомый статус, он стал кандидатом наук. И теперь все то, что пишет Александр Борисович, будет восприниматься с большим интересом и вниманием окружающими, чем то, что пишет не имеющий такой степени Генрих Саулович. Видимо, на этой почве сформировалась его неприязнь. А раз ты, негодяй такой, остался в стане предполагаемого путчиста вот этого самого Александра Борисовича, значит, ты его сторонник, значит, тебя тоже надо отлучить от церкви и порвать все связи с тобой. Примерно так получается.
АК: Юра, ну ты сейчас немножко занимаешься реконструкцией, и там может быть не так было. Влезать в голову Альтшуллера и говорить, что он думал мне кажется методологически не точно. Надо сказать, что у Александра Борисовича были определенные черты, которые трудно переносились окружающими. И поскольку он был моим зав кафедрой, то я эти черты хорошо видел, прочувствовал. Но я только хочу сказать, что на тот момент я не увидел никаких факторов, которые могли бы мне сказать, что этот человек является – давай употребим термин, который употреблялся в ТРИЗ – врагом. Появляется такая революционность нашего движения и состоит в том, что мы наши научные споры готовы были сразу переводить в споры межличностные: ты супостат, а этот иуда... Такие ярлыки. Не теория его плохая, а сам он просто враг. Я тогда еще не был негодяем, насколько я понимаю, потому что мы переписывались с Альтшуллером. Мы закончили переписываться с Генрихом Сауловичем, когда я написал ему письмо. Перед этим я ему написал, что мы в Москве создаем общественный институт технического творчества. Там-то мы можем с вами взаимодействовать? Он написал, что ничего высылать не будет, потому что провести грань между общественным и казенным для меня будет трудновато. А если ко мне на занятия придет Попов и сядет послушать, а я буду рассказывать новую версию АРИЗа, то я же не  смогу остановиться, и он все узнает. Поэтому ничего присылаться не будет. (Забавно, что впоследствии я от того же Попова узнал о нескольких новых материалах. А.Б. просто приезжал на конференции тризовцев и покупал их, а потом показывал нам. Все просто..) И вообще, московская школа шансов на выживание не имеет потому, что одна школа выжить одна не может в принципе. Так написал Альтшуллер. А я как человек безбашенный достаточно, без политеса, поэтому я так по простому, не думая о последствиях, написал: «Ну как же так, Генрих Саулович, ваша же школа не умерла. Наоборот, смотрите, как все хорошо развивается, хотя она была раньше одна». Видимо, это было неправильное сравнение, и он перестал мне писать. Вот это было мое последнее письмо и, к сожалению, наша переписка с этого момента прервалась. Если сейчас продолжать о том, что было дальше, то Александр Борисович Попов был у нас примерно года полтора зав кафедрой. Потом он перестал быть зав кафедрой, а продолжал работать на кафедре, преподавать. Не приняли его стиль работы преподаватели. А зав кафедрой стал Новиков Н.Н. - тот самый зам директора, который дополнительно взял кураторство над нашей кафедрой. С Поповым мы общались, на протяжении всей его жизни но уже не так тесно. Он умер в конце 90-х гг. Должен сказать, что он до конца своей жизни продолжал пропагандировать ТРИЗ. И мне по-человечески жалко, что большое количество человеческого материала вот так вот откидывалось системой на основании каких-то непроверенных данных, каких-то домыслов. А люди все равно продолжали работать. А ведь легче всего тому же Попову в тот момент действительно было начать становиться тем, кем его «назначили». Тем более, были люди в Москве, которые предлагали: ну чего вы там, ребята, сделайте свою версию ТРИЗ. Но никто из московских коллег не согласился на это.
ЮД: Не пошел по этому пути.
АК: Хотя на самом деле, может, это во многом нас затормозило, потому что мы не давали никаких собственных вариантов разработок в тот момент. Хотя их и имели. Мы не хотели себя противопоставлять системе. Во всяком случае, с 1981 года у нас начала работать кафедра. Там было поначалу 5 штатных преподавателей. Мы начали заниматься. Надо сказать, что достаточно быстро мы увидели, что вокруг есть такое окружение,  «вражеское», если можно так сказать. К моему огромному удивлению это было не окружение чиновников, чего я по молодости ждал, а это была такая прослойка тризовцев. Мы недавно с Леонидом Капланом, ТРИЗ консультантом из СЩА, вспоминали, как молодой Леонид приехал из Кишинева учиться в нашем институте повышения квалификации. Как он приехал с социальной миссией. Помню, как молодой паренек начал давать бой, просто по любому поводу. Он работал на группу. Это сейчас вспоминается с таким добрым юмором. Но я отлично помню напряженное лицо Леонида. Проходило так - я говорю какой-то тезис, а он должен встать и, обращаясь к аудитории (со мной он принципиально не общался) и дать какую-то ремарку, пометку, отметить, что это было не тогда, а на три месяца раньше... Он поправлял, расставлял «правильные» акценты. Надо сказать, что он этим очень сильно помогал, потому что группа с большим интересом смотрела на это наше побоище. У меня-то к нему не было никаких аллергий и т.д. Причем заметь, мы же преподавали ТРИЗ.
ЮД: А что, Леонида делегировал кто-то, тот же Альтшуллер, поучиться в вашем учебном заведении и вести себя таким образом? Как это получилось?
АК: Смотри. Система повышения квалификации принимала на обучение людей из профильных заводов. Профильные были везде. Он тогда трудился на каком-то из находящихся в Кишиневе заводов нашего министерства. И естественно, что на каждый завод присылают перечень курсов, которые проходят в системе повышения квалификации. А там был курс «Методисты поиска новых технических решений». Он тогда был двухнедельный. А где-то с года 1984-го мы сделали его месячным и двухмесячным. В 1987 году у нас был уже 4-хмесячный курс. Это были 2 месяца с полным отрывом - 288 часов, потом стажировка: человек возвращался к себе на предприятие и решал задачу, а потом снова приезжал еще на 2 месяца. Т.е. ты понимаешь, какие возможности были – 570 часов с полным отрывом в хорошо оборудованных аудиториях.
Ну, начинали мы в плохо оборудованных аудиториях. Это были просто бытовки одного из заводов в г. Люберцы, и я там жил первый год с молодой женой. Мы жили в одной из бывших бытовок, а на занятие я выходил в соседнюю бытовку. Когда к нам приезжал Леня, мы еще жили на территории завода, а потом был построен огромный отличный комплекс – большое 4-хэтажное здание учебное, 9-тиэтажная гостиница, столовая отдельная, гараж. Знаешь, есть такое явление: узнаешь про такие курсы, и ты не можешь на них не поехать, потому что это же интересно. Это такой маленький самогипноз В то же время, я знаю, что в то время в Кишиневе в учебном курсе была тема о том, кто такие враги ТРИЗ. Были 4 врага. Я видел конспекты людей – не Леня, а другие люди мне потом показывали.
ЮД: Т.е. ты уже попал в скрижали этих врагов ТРИЗ.
АК: Это было очень забавно. Я был одним из врагов. Это были: Буш, Половинкин, Попов и твой покорный слуга. Нас было четверо. Я так понимаю, мы там разбирались, как банда четырех. Очень забавно. Но конечно, мы не были бандой. С Бушем я познакомился, так сказать, бегло (видел его всего один раз), а Половинкина видел раза три в жизни. С Поповым, конечно, был знаком. Так что бандой мы были вряд ли.
ЮД: на партию вы не тянули, каждый был плох по-своему. Единственно, что ты поддерживал Попова, поэтому тут все-таки какая-то связка есть. Я про другое хотел сказать. У тех, кто нас слушает, может сложиться такое впечатление, что мы рассматриваем историю какой-то там секты, то ли партии большевиков, а ведь при всем при том вот эти годы, о которых ты говоришь, - 80-е, 83-е, 85-е- они ведь были пронизаны духом какого-то братства, которое царило на этих съездах, на конференциях, которые проводились. Я разговаривал с очень многими людьми, и у меня есть понимание, что это была все-таки не секта, что это было сообщество молодых людей, которые с энтузиазмом строили новую научную дисциплину. А при этом – да, вот, слово из песни не выкинешь. Да, были вот эти репрессии, тыл список официальных врагов ТРИЗ. Вас система отторгла. Но вы пытались ехать на те же конференции или просто понимали, что туда не следует приезжать, иначе вас там, не знаю, побьют или как-то обидят? Поясни вот это.
АК: Мы, конечно, не пытались, потому что я читал письма, которые рассылались по системе. Я немножко другой человек. Я никогда не собирался расклиниваться в дверях и говорить, что я отсюда не уйду. Ну нет, так нет. На самом деле, такая странная система. Ты говоришь о братстве. Конечно, я видел это братство. Я видел его чуть раньше, в 70-х гг., был в нем и действительно, это было братство. С другой стороны, оно немножко все-таки было в чем-то сектантское. Мне вспоминается такой случай. 1979 год. Идет конференция в Ленинграде. Я туда приехал еще из Волгограда, и читаю доклад о том, что модель, которую используют в АРИЗе, двухэлементная, не очень эффективная потому, что де-факто при ее описании присутствуют три элемента. Для одного из элементов, например, делается хорошо каким-то инструментом, а для другого плохо. И трехэлементная модель лучше потому, что дальше все равно придется разделять выделенную пару. Но лучше это сделать раньше. Выступив с этим докладом, спускаюсь с трибуны. Помню свое удивление: мне навстречу бежит мой хороший знакомый и, пробегая мимо меня, шипит такие вещи: сейчас мы тебе из носа будем юшку пускать. А что случилось? А он говорит: «Ты что не понял? У нас тут куча новых людей. А ты им говоришь про какие-то недостатки. Их же можно обсуждать только в узких кругах».  
Вот я не был готов к тому, что недостатки надо обсуждать только в узких кругах. Есть конференция, на ней и нужно обсуждать. Такое вот сектантство все таки было. И чем дальше, тем больше оно усиливалось. Смотри, что мы имеем в 70-х годах. Горьковский университет, который был «отстрелян» первым, такой употреблю термин. Он появился примерно в 1973 году. В 1974 году в Горьком прошла очень мощная аттестация преподавателей. Горьковчане выставили и Альтшуллер аттестовал как преподавателей примерно 20 человек. Это была очень сильная группа. У них были замечательные отношения с местной властью. Такой был Юра Шеломок, Борис его упоминал. Он был у них организатор. И он все адекватно, нормально у них организовал. Было много людей – всех сейчас и не назовешь – и конечно, был очень хороший теоретик этого дела – Борис Голдовский. Я очень далек от того, чтобы сводить историю с Борисом Голдовским и с Горьковским общественным университетом к той версии, о которой рассказал Борис Злотин. К тому, что Боря Голдовский сам виноват, что какую-то придумал штуку и дальше на всех начал кидаться. А я отлично помню эту историю. Борис ни на кого не начал кидаться. Они просто сделали свою версию алгоритма и попали в ловушку. Там была такая история. Группа ребят с хорошим классическим университетским образованием, увидев, что такое АРИЗ, ТРИЗ, ну тогда слова ТРИЗ еще не было, вот этот инструментарий им очень понравился. Но их не устроила, ну как бы сказать, некоторая ненаучность описания, ну некоторая поверхность описания и они начали это переписывать. Естественно, что если ты - молодой человек и все это переписываешь, уточняешь, формализуешь, то естественно, начинаешь считать себя причастным к этому делу. И они сделали свою версию алгоритма. Это т.н. комплексный метод поиска решений. Он имел ряд существенных отличий, очень больших отличий от бытовавших в то время АРИЗов. Там была впервые сделана развилка. Они сделали по сути два алгоритма: один из них был для синтеза новых систем, а другой был для анализа существующих систем, их совершенствования. Там совершенно разные инструменты, и нечего их ставить в одну цепочку. Они сначала долго думали, как его называть – называть ли его новой версией АРИЗ? Ну, я тогда уже совершенно точно проводил линию, что АРИЗ – это то, что сделал Альтшуллер. И они попались в ту же ловушку и назвали свой метод по другому - комплексным методом. В чем их обвиняли? В том, что они взяли целый ряд шагов (что правда), из АРИЗа и все равно назвали это неАРИЗ.
ЮД: Какая-то очень сложная ситуация. Фактически, их обвинили в том, что они заимствовали чужую интеллектуальную собственность, вставили ее во вновь созданный продукт и дали ей другое название. И выглядело это, формально, как кража. Так получается?
АК: Здесь действительно ловушка. Если бы они сделали и просто назвали АРИЗом, их обвинили бы в том, что это не АРИЗ потому, что АРИЗ – это название, которое придумал Альтшуллер.
ЮД: Какой-то замкнутый круг получился. Как бы Борис Голдовский не поступил, он все равно оказался бы в числе людей, которые входят, так или иначе, в конфликт с основателем. Здесь напрашивается такое удивительное наблюдение. Володя Герасимов, который живет в США, - ты прекрасно его знаешь, это мой хороший приятель - однажды поразил таким наблюдением. Он сказал: «Ты знаешь, что самым главным врагом изобретателя является сам изобретатель. Всегда. Это такой закон природы». И вот здесь мы видим ровно то же самое. Генрих Саулович – автор довольно популярной теории, которая уже пережила самого создателя, которая получила такое широкое применение. Она постоянно натыкается, натыкалась по крайней мере в те периоды, в своем развитии на вот это противоречие, что все новое, перспективное, передовое, что появлялось в рамках этой теории, вообще говоря, воспринималось подспудно каким-то образом в штыки со стороны создателей теории. Потому что ему казалось, что кто-то что-то украдет, что его как-то оттеснят. А ведь это было вредно для развития движения, потому что отпадали целые кластеры: отпал кластер горьковский, отпал кластер московский. И даже несмотря на это, теория выжила. Как разрешить это противоречие? Я вот сижу и голову ломаю?
АК: Юра, здесь ситуация чуть-чуть более сложная. Ты сказал, что все новое работало на плюс. Но это не так. Появлялось достаточно большое количество разных версий алгоритмов. Народ начал их активно плодить путем комбинаторики шагов, и конечно, Альтшуллер очень многих рубил справедливо. Так вот сказать, что все новое – это все прогрессивное - нельзя, бреда было безумное количество. Другое дело, что нужно отделять хорошее от плохого. Скажем, описание противоречий, по-моему, до сих пор непревзойденно. Вот то описание противоречий, которое сделал Борис Голдовский, аналогичного по качеству, по строгости я не видел более ни у кого. Ты сказал, что у Голдовского не было выхода. Выход был. Всегда есть третий выход. Можно было тесно списаться с Альтшуллером, вместе с ним сделать версию, и все, может быть, было бы хорошо. Но они пошли просто путем, как каждый титан пытается взгромоздить свою Иссу на Олимп, но не у всех это выходит. Они решили, что они, действительно, уже достаточная школа, и они решили сделать свой метод, не занимаясь политесами. Я тогда жил в Волгограде. Мы попытались за них заступаться. Надо как-нибудь поставить на сайт переписку тех времен, там можно очень много интересного увидеть. Я увидел, что зашкаливает нашу с тобой тризовскую систему то, что она не является научной системой. Она является в первую очередь системой идеологической. Вот это вот – мы в кольце врагов и не время сейчас говорить о наших собственных недостатках, мы должны все сплотиться и любой ценой продавить, что наша вещь хорошая - все-таки как-то мне претит. Должна быть какая-то научная, что ли, система или научная честность. Если есть тут слабые места, ну чего мы будем штукатурить, замазывать.
ЮД: Давайте объявим их сложным местом, объявим какой-то путь исследовательский, глубокого всестороннего анализа, разработки, как-то так.
АК: Как-то так, да. Вернемся к нашим играм. 1981-й год – он был славен еще тем, что помимо кафедры был создан Московский общественный институт технического творчества.
ЮД: Он параллельно с кафедрой существовал, на которой ты работал?
АК: Это независимо от кафедры, на которой я работал. Это общественная организация. Четыре человека ее создали. Надо сказать, что там были предварительные работы по организации, было несколько энтузиастов, которые пытались создать, пробивали, например Романов Петр, который очень много для открытия института сделал. И вот окончательную точку поставило то, что в московский городской ВОИР пришло 4 человека – это был Игорь Куликов, Саша Чесноков, тот же самый Попов и я. И мы сказали, что есть группа людей, что уже создана система официальная в том же самом ИПК, вот есть люди в электротехпроме, есть люди в авиационной промышленности. Мы готовы сделать это в системе ВОИР. И тогдашний руководитель московского ВОИР (Юрий Алексеевич Перфилов) принял решение, что надо создавать институт. И с 1981 года институт был создан. С тех пор он и функционирует. Несмотря на то, что очень быстро из этой системы ушел Попов, - нас осталось трое – а еще через год ушли Куликов и Чесноков и я там остался из старослужащих один, тем не менее, он жил, живет, и я надеюсь, будет жить хорошо. Мне кажется, что он достаточно сильно Москву перебудоражил, вспахал целину. На тот период в Москве было большое количество людей, которые занимались преподаванием, но они работали в рамках своих министерств, в рамках своих предприятий. Вот был такой Ремез на «Астрофизике», Валентин Николаевич Шувалов на «Геофизике», Куликов в авиационной промышленности, Жабин в Красногорске на оптико механическом заводе. И можно перечислять еще долго. Несколько десятков было школ, которые действовали на предприятиях. Но городского центра не было, потому что считалось, что Москва – это такой огромный город, в котором невозможно создать что-то общее. И тем не менее, мы смогли это дело сделать.
ЮД: Саша, поясни мне, пожалуйста, я как-то не очень хорошо понял. В 1981 году была создана кафедра метода поиска новых решений вот в этом отраслевом институте по переподготовке специалистов. И параллельно с кафедрой была создана общественная организация МАИТТ? Так что ли?
АК: Да.
ЮД: Не ты был там один. Были и Романов, и Чесноков, и Куликов, и Попов. Почему вы решили в параллель с кафедрой создать и общественную организацию? Вы были убеждены в том, что сама кафедра не позволит вам реализовать учебный план такой, как вы хотите? Почему так?
АК: Дело в том, что в институт повышения квалификации – вот сейчас вслушайся – Минживмаша - машиностроения для животноводства и кормопроизводства, конечно, люди из серьезных фирм учиться не пойдут.
ЮД: Вот теперь я понял.
АК: А мы сделали общественный институт, в который была трехуровневая система отбора, три этапа. На первом этапе по крупным предприятиям рассылались путевки, так называемые. И предлагалось отобрать среди своих молодых инженеров, до 30-ти лет, энтузиастов технического творчества, имеющих свои собственные рацпредложения и изобретения, активистов и т.д. провести конкурс. Вот таких путевок рассылалось на предприятия 200 штук. И это был первый тур конкурса. На предприятиях решалось, кого на учебу направить. 200 человек приходили и начинался второй тур конкурса. Из них отбирали 50. и если отбирали чисто формально на предприятии, то здесь было 1 к 4. 50 человек отбиралось, дальше мы их вывозили на неделю за Москву, на станцию Правда, по Ярославской железной дороге. Вывозили с «полным отрывом», за счет ВОИР. Были такие вегетарианские времена, когда все это можно было делать. Мы там учили круглые сутки, и по итогам этого обучения еще 10 человек мы могли отстрелить. У нас была возможность 10 человек своим решением убрать.
ЮД: Вот так была выстроена эта система рекрутинга студентов для МОИТТа. Из 200 человек вы в итоге отбирали 40.
АК: Оставшиеся у нас учились. Это была общественная система. Мы учились так же, как и во всех остальных общественных институтах, раз в неделю по вечерам, по средам. Так по средам до сих пор и идет. А в конце года мы брали этих людей и снова увозили на неделю с полным отрывом. Т.е. две ударные недели и год учебных занятий.
ЮД: Саша, я понял с твоих слов, что ВОИР вам помогал реально деньгами для того, чтобы вы могли их вывозить на станцию Правда на неделю. Это же надо обеспечить проживанием и питанием, оплатить стоимость аудиторий, т.е. ВОИР вам помогал.
АК: Да, это был какой-то профсоюзный учебный центр, поэтому ВОИР мог этим пользоваться бесплатно. Но как я видел из калькуляции, мы за время выезда проедали в общей сложности одни Жигули. И это приводило меня по молодости в трепет, т.е. когда я понимал, с какими денежными потоками имеем дело. Да, это была такая большая помощь потому, что ударно обучить людей неделю – это значит дать им очень большой правильный заряд. Когда мы начинаем людей учить сразу по системе одно занятие раз в неделю, то человек, наслушавшись 4 часа, и даже, если ему это все понравилось, он приходит в свой родной коллектив на следующий день. Ну, представь себе. Я такой заряженный, прибегаю на предприятие и говорю: «Что я узнал! Что я узнал, так все здорово!». И циники окружающие за эту неделю меня перемагнитят.
ЮД: Все утонет в мелочах повседневности и начнется размагничивание, того заряда, который дали людям.
АК: А здесь где-то примерно 50 – 55 часов вот таких вот напряженных занятий, когда человек уже и сам что-то попробовал, и его после этого уже очень трудно сдвинуть и сказать, что это все бред и там ничего под этим нет,.
Значит, мы создали этот институт, и он начал работать. В первый же год у нас были прекрасные ребята, которые потом начали активно работать. Во второй год у нас тоже было две группы. но одну из этих групп мы уже сделали из преподавателей отраслевых институтов повышения квалификации. У каждой отрасли был свой институт и поскольку наш институт повышения квалификации провел за этот год большую работу, показывая как здорово заниматься этим предметом и как это интересно людям на местах, какие они пишут отзывы, то из целого ряда институтов в общественный пришли люди учиться. По итогам второго года обучения мы получили большую группу преподавателей из самых разных отраслей, которые уже через год начали у себя в ИПК заниматься тем же самым. Такая московская лавинообразная цепная реакция очень интересная. Этот год, надо сказать, дался мне с большим трудом. Представь себе, у 27-летнего парня, который преподает 30-ти людям, все с кандидатскими, ряд с докторскими, все профессиональные педагоги. Они меня там учили многому в процессе того, как я их учил. Мы остались с ними друзьями. В дальнейшем мы (МОИТТ) и осели в одном из этих отраслевых институтов. Нашли себе пристанище. В Люберцы ездить было далековато. А мы на Соколе в Москве, в институте повышения квалификации Минхиммаша занимались, до самого конца Советского Союза там сидели. Там был Горелов Вячеслав Евгеньевич – зам по учебной работе – он был большим энтузиастом ТРИЗ. И надо сказать, мы ему достаточно сильно подложили свинью где-то в году 1983-м. мы узнали, что Альтшуллер ищет возможность провести занятия в Москве. Он проводил занятия в Москве трижды. Большие занятия. Он проводил занятия в 1979 году в Красногорске в институте повышения квалификации оборонных отраслей. Затем он проводил занятия в 1980 году в Электротехпроме. И затем, в 1983 или 1984 году, точно не вспомню, в Химмаше. вот в Химмаше – это была наша затея. Мы пришли к Горелову и говорим: «Слава, пускай у тебя на базе Альтшуллер проведет занятие». Действительно, Альтшуллер их провел. Горелову это, надо сказать, обошлось большим боком. С двух сторон его давили. В процессе подготовки учебных пособий к раздаче – ты же знаешь, тогда с копированием материалов были большие трудности -
ЮД: И вся копировальная техника была под строгим учетом потому, что можно было антисоветские листовки напечатать.
АК: Ситуация была такая. Сначала очень долго Альтшуллер не присылал свои материалы. Потом он прислал. С теми, которые нужно было размножить, Горелов пошел в свое родное министерство, чтобы их оттиражировать. И выяснилось, что материалы должны быть написаны кем-то из отрасли, только тогда их может размножить отраслевой центр. Это у чиновников было такое ограничение. Я помню заседание «в Филях» по этому поводу. Мы сидим, все расстроенные. Без материалов плохо. Альтшуллер написал действительно много материалов, кучу разборов задач, информационные материалы. Мы сидим и напряженно думаем, что делать. И Горелов говорит. Ну что будем делать – без материалов плохо. С материалами – а как их издашь? И мы нашли решение всем миром, решили что Горелов должен поставить себя в качестве
ЮД: соавтора
АК: он себя знаешь, кем написал? Типа организатора, или редактора, какой-то был термин, но он выпал у меня из головы. Короче, тот человек, который все это дело собрал. В общем, самый главный. До сих пор помню печальное лицо Горелова. Он говорил: «Ребята, я стану очередной жабой. Вам-то всем уже один фиг». Так и получилось потому, что на первом же занятии Альтшуллер попросил всех слушателей достать все розданные им материалы и попросил каждого в каждом из материалов вычеркнуть фамилию Горелова. Сделал он это очень демонстративно, при Горелове. Своей земли не отдадим ни пяди.
ЮД: Человеку организовали курсы, а он…
АК: С другой стороны, присвоили себе материалы. Т.е. опять мы понимали, что попались. Действительно, есть патовые ситуации. Сделаешь – плохо, не сделаешь – тоже плохо. Я меня тоже была такая ситуация. В году 1986-м была конференция на ВДНХ по функционально-стоимостному анализу. Вот идет конференция, сидит президиум ФСАшников, куча народу ответственного. Избирается президиум, все боссы туда садятся. Ведущий выходит начинать. И вдруг встает какой-то человек и говорит: «Вы знаете, я как-то услышал, что в этом зале сидит Юрий Михайлович Соболев». Ну, ты знаешь, что это один из основателей ФСА. «Ну, поскольку его не пригласил в президиум, у меня просьба к ведущему. Могли бы вы попросить его подняться. Очень интересно посмотреть на этого человека»». Они, конечно, в президиуме стали все пунцовые. В заднем ряду поднялся небольшого роста человек, пожилой очень. Выяснилось, что это Соболев. Потом мы с ним познакомились. И выяснилось, что он бедствует ужасно. Просто ужасно. У него какая-то пенсия минимальная, что-то у него все плохо, у него жена больная. Какое-то отчаянное положение. Я решил ему помочь. Решил издать книжку и заплатить ему. В нашем министерстве его книжку издать не удалось – он не из нашей отрасли. И мы решили издать главу из его книжки, добавив в нее главу из нашего отраслевого опыта – я писал по ФСА главу по организации и проведению работ в нашей отрасли. По всяким документам, которые были приняты в отрасли, главу писал Новиков. Причем, сходу договорились, что весь гонорар отдаем Соболеву. И мы издали на троих. И мне пришлось потом помои проглотить, что Кудрявцев на плечах Соболева влез в рай. Соратник и т.д. Я бы всем доброхотам советовал: помогли бы вы этому человеку сами. Т.е. я хочу сказать, патовые ситуации бывают, на них надо просто смело идти понимая, что все равно грязь какая-то может быть. Дело же не в этом, а в том, чтобы делать дела.
ЮД: Ты вот хорошую фразу сказал, на которую я отреагировал. Не надо бояться патовых ситуаций, надо на них идти потому, что все равно их никак по другому не разрулить. У меня еще вот какой вопрос. Ты сказал, что ВОИР вам помогал. Но в МОИТТе работало 5 – 6 преподавателей, начиная с 1981 – 1982 года. Эти преподаватели работали за деньги или эти преподаватели работали за идею, что называется?
АК: Как бы тебе сказать, Юра. Конечно, все работали за идею. Деньги мы, конечно, получали. Я должен назвать расценки. В ВОИРе это было: если ты проводишь семинарское занятие, то оно было за 1 час 1.25 руб., а если ты проводишь лекцию, то это стоит 2.50 руб. Вот можешь считать. Если у нас 16 часов в месяц в общей сложности, две группы, итого 32 часа. И если бы мы все записали на лекции, что было невозможно, то сколько бы мы получали? Т.е., в принципе, оплата была, но сам понимаешь, какая она была.
ЮД: Т.е. рассматривать это как заработки просто бессмысленно.
АК: Да, бессмысленно. У меня была на работе ставка, у меня было полставки, у меня были подработки почасовые, и эта общественная система. Конечно, как-то приходилось зарабатывать потому, что снимал квартиру, уже было двое детей.
ЮД: Ты сказал, что первый период вы жили вот в этой бытовке. Бытовка – это такой вагончик, проще говоря?
АК: Бытовка – это, место, где переодеваются рабочие перед тем, как спуститься в цех. Это такое здание с большими комнатами, где стоят шкафчики, где есть душевые комнаты. Потом эти большие комнаты разгородили на клетушки. Вот в такой клетушке я жил. Это внутри завода. Там поначалу грузили продукцию, прямо под окном у меня работал дизельный кран. Он грузил комбайны на платформы. Невозможно было заснуть. Я купил матрасы и вешал их на гвоздики на ночь на окно в качестве шумоподавления. За ночь они замерзали, приходилось оттаивать, отдирать от окна.
ЮД: Ты сказал, что потом тебе все-таки Минживмаш дал квартиру. Да?
АК: Через 4.5 года, когда у меня уже родилась дочка. Нас уже с двумя детьми гоняли хозяева, не хотевшие иметь дело с такими квартирантами. Да, мне потом дали квартиру, я долго в ней жил. Давай не о бытовухе.
ЮД: Бытовуха тоже создает некоторое понимание, что и как это делалось, сколько это денег стоило, как люди жили, как люди решали эти задачи, даже вот на бытовом уровне. Это все достаточно важно и глупо было бы упускать эти смыслы из понимания. У нашего проекта много целей. Одна из целей – понять стратегию поведения. А стратегия поведения – это значит проблема выбора. А проблема выбора – это проблема четкого понимания, в какую ситуацию ты можешь попасть.
АК: Это да, конечно. Но самое главное, чтобы дело нравилось. Когда дело нравится, то даже о жертвах ведь не идет речь. Вот, например, когда читаешь жизненную стратегию творческой личности, то все-таки там немножко перекос, что ты должен жертвовать чем-то. И ощущение, что жертвовать можно, когда у тебя есть разные ценности, но мы по молодости имели в общем-то одну ценность – нам было очень интересно заниматься вот этими инструментами, ТРИЗ, другими методами. Это было, конечно, самое главное. а все остальное даже не воспринималось как жертва. Вот я хочу просто обратить на это внимание. Когда говорят, что ты пожертвовал чем-то. Да ничем я не пожертвовал. Просто занимался любимым делом.
ЮД: Саша, получается, что 2011 году МОИТТ, ректором которого ты являешься, отпразднует 30-тилетие.
АК: Ну, да. Дожить надо.
ЮД: Саша, я хочу тебя предупредить, что мы сейчас проговорили 60 минут. Мы должны сделать паузу потому, что таковы правила ведения этого проекта. Я с тобой прощаюсь на некоторое время. В следующий раз мы обсудим следующие шаги процесса становления нашей профессии. Я благодарю тебя за встречу. Спасибо. До следующей встречи.
АК: Спасибо, Юра. Всего доброго.

 

Алфавитный указатель: 

Рубрики: 

Комментарии

Re: Как сформировалась профессия ...

content manager wrote:

Продолжаем публикацию беседы Юрия Даниловского с Александром Кудрявцевым. С первой частью можно познакомиться по адресу http://metodolog.ru/node/468

Последнее время специально стою в пробках, чтобы послушать репортажи ЮД...(шутка),

а по этой части не мог найти ссылку на аудио, а завтра опять ехать в пробке...

Хотя выход есть - пропустить текст через Говорилку, но живые голоса все же лучше.

С уважением и юмором,
Alex.

Re: Как сформировалась профессия ...

Коллеги, прошу извинить, по моему недосмотру не была дана ссылка на аудиофайл, с которого делался приведенный выше текст.
Сейчас ссылка добавлена.
На всякий случай даю еще раз:
http://narod.ru/disk/15919129000/A.Kudryavtsev_2.MP3.html
Алексу - быстро вылетающих пробок. :)
Всем всего доброго.

Re: Как сформировалась профессия ...

Александр Кудрявцев wrote:
...Сейчас ссылка добавлена...

Алексу - быстро вылетающих пробок. :)
Всем всего доброго.

Спасибо. Как только гололед в Питере закончится, пробок от аварий станет меньше.

По теме. Вопрос Кудрявцеву А.В.

Б.Злотин озвучил свою статистику по обучающим семинарам - очень малый процент слушателей становились и сейчас становятся исследователями. Если грубо - то большинству творчество не нужно, а нужно решение конкретной производственной задачи (т.е. управление своей карьерой).

Этот тезис как-то подтверждается вашим опытом? Выпускались в МОИТТе исследователи ТРИЗ? Довольно жесткий отбор в МОИТТ для чего был нужен? Это был специальный отбор из огромного потока желающих потенциальных исследователей или отбор по какому-то другому признаку (по желанию учится, по наличию изобретательской жилки, по конкретной задаче абитуриента или др.) ?

Прокомментируйте пожалуйста.

Re: Как сформировалась профессия ...

Alex wrote:
Б.Злотин озвучил свою статистику по обучающим семинарам - очень малый процент слушателей становились и сейчас становятся исследователями. Если грубо - то большинству творчество не нужно, а нужно решение конкретной производственной задачи (т.е. управление своей карьерой).
Согласен с Борисом - процент людей, изменяющих свою жизнь после обучающих семинаров - довольно мал. Но по моему это не связано с тем, что людям не нужно творчество, им просто не хочется уходить из своей профессии.

Alex wrote:
Этот тезис как-то подтверждается вашим опытом? Выпускались в МОИТТе исследователи ТРИЗ?
У нас не было и нет такой специализации. Видимо дело в чисто стилистических тонкостях восприятия термина. Мне он кажется несколько неестественным - исследовать можно природу, в крайнем случае Марксизм - Ленинизм, как нечто уже созданное, существующее, сложившееся. А ТРИЗ надо создавать, развивать. Но думаю, авторы термина и вкладывали в это какие то похожие смыслы. В МОИТТ первый курс считается подготовкой методиста технического творчества, а второй - методолога, но по сути преподавателя. На первом курсе изучаются методы, инструменты, а на втором все то же самое, но по второму разу - через задействованные в этих методах механизмы. Мы противники того, чтобы уже на первом курсе давать людям в выпускной работе критиковать какой то инструмент ТРИЗ, полагаем, что человек еще не настолько хорошо его познал, чтобы видеть слабые места.
Возможно, это перестраховка, но так есть.

Alex wrote:
Довольно жесткий отбор в МОИТТ для чего был нужен? Это был специальный отбор из огромного потока желающих потенциальных исследователей или отбор по какому-то другому признаку (по желанию учится, по наличию изобретательской жилки, по конкретной задаче абитуриента или др.) ?

Мы сразу поняли, что Москва - это довольно много народу, а поскольку ВОИР выразил готовность подтягивать большое количество людей, то родилась схема отбора. Когда-то я спросил Альтшуллера, зачем вооще нужно отбирать людей, ведь утверждается, что освоить могут все? Альтшуллер сказал фразу, которая запомнилась - конечно выучить можно всех, но не всех за заданное время. Мы хотели, чтобы в Москве, на предприятиях, появились люди, которые стали бы центрами развития нашего общего дела. Для этого нужно было, чтобы они сами были и умными, и творческими и авторитетными. Вот такой примерно был план. А задачи на входе мы не смотрели, просто было задано, что все должны быть с задачами, да так оно в то время и было, у любого инженера из хорошей фирмы были свои мощные задачи.

Re: Как сформировалась профессия ...

Александр Кудрявцев wrote:
...Видимо дело в чисто стилистических тонкостях восприятия термина. Мне он кажется несколько неестественным - исследовать можно природу, в крайнем случае Марксизм - Ленинизм, как нечто уже созданное, существующее, сложившееся. А ТРИЗ надо создавать, развивать. Но думаю, авторы термина и вкладывали в это какие то похожие смыслы.

Прошу прощения за корявость моего вопроса. Имел ввиду не "исследователей", а "развивателей", "создателей", "разработчиков" ТРИЗ.

Спасибо за развернутый ответ.

Re: Как сформировалась профессия ...

Алекс, я так и понял, а такой длинный ответ написал потому, что как помню, именно такое название было одно время в ходу. Поправьте, если ошибаюсь.

Re: Как сформировалась профессия ...

Изображение пользователя GIP.

Alex wrote:

Имел ввиду не "исследователей", а "развивателей", "создателей", "разработчиков" ТРИЗ.

Исследователи ТРИЗ, на мой взгляд, также нужны.
Иначе развивателей некому будет притормаживать.

Главный же момент, который сегодня должен быть на слуху, - это способность ТРИЗ учитывать личные качества человека-решателя.

Тогда и вопрос о месте человека в составе ТС отпадет за ненадобностью - только он может сконструировать удобную для себя схему ТС.

Другими словами, не одна общая модель должна быть для всех решателей, а много вариаций ее базового (ЗПЧС) варианта.

ДВОЕНИЕ --

путь к единению

Re: Как сформировалась профессия ...

Что касается Альтшуллера и "отторгнутых".
Чтобы правильно понять и эти процессы нужен научно-исторический подход. Иначе какие мы системщики и эволюционисты. Иначе как правильно поймет эти воспоминания посторонний читатель. Что триз-сообщество - сообщество склочников????
Так вот надо помнить, хотя это давно уже банальные истины, что
- мир консервативен к новациям; и эволюционно - это оправданно;это одна из сторон эволюционного противоречия;
- все новации, как правило, потому втречаются в штыки, потому новатор вынужден жестко отстаивать свои идеи (они же как правило все шизоиды); это касается для примера даже теории относительности и квантовой теории;
- нюансы борьбы несут, естественно, индивидуальный отпечаток; по-разному вели себя Эйнштейн, Резерфорд, Бор и его соратники, Гук и Ньютон, Альтшуллер;
- новатор всегда или почти всегда глубже в теме; поэтому почти неизбежно ощущение своей исключительной правоты, тем более если ты сам практически на 95 % создал эту новацию;
- апокрифы, ереси, секты, оппортунизм и упреки в нем - явления поэтому практически неизбежные; это отражение противоречий развития дела; активное их удушение конечно же ведет к застою теории, дела и тем очень опасно для его развития и допускать это не следует; разрешать конфликты развития надо исключительно с применением демократических процедур, которые мы даже в своем триз-сообществе часто нарушаем.
С уважением ко всем поколениям тризовцев. А.Гасанов.

Re: Как сформировалась профессия ...

Уважаемый Александр Искандерович, спасибо что откликнулись и внесли уточнения. Конечно же, Вы совершенно правы, все так в мире и случается.
Мои записки носят мемориальный характер, повествуют о днях минувших. Думаю, что было бы интересно узнать, как именно Вы видели ситуацию именно в те времена.

Re: Как сформировалась профессия ...

Quote:

ЮД: И вся копировальная техника была под строгим учетом потому, что можно было антисоветские листовки напечатать.
АК: Ситуация была такая. Сначала очень долго Альтшуллер не присылал свои материалы. Потом он прислал. С теми, которые нужно было размножить, Горелов пошел в свое родное министерство, чтобы их оттиражировать. И выяснилось, что материалы должны быть написаны кем-то из отрасли, только тогда их может размножить отраслевой центр. Это у чиновников было такое ограничение. Я помню заседание «в Филях» по этому поводу. Мы сидим, все расстроенные. Без материалов плохо. Альтшуллер написал действительно много материалов, кучу разборов задач, информационные материалы. Мы сидим и напряженно думаем, что делать. И Горелов говорит. Ну что будем делать – без материалов плохо. С материалами – а как их издашь? И мы нашли решение всем миром, решили что Горелов должен поставить себя в качестве
ЮД: соавтора
АК: он себя знаешь, кем написал? Типа организатора, или редактора, какой-то был термин, но он выпал у меня из головы. Короче, тот человек, который все это дело собрал. В общем, самый главный. До сих пор помню печальное лицо Горелова. Он говорил: «Ребята, я стану очередной жабой. Вам-то всем уже один фиг». Так и получилось потому, что на первом же занятии Альтшуллер попросил всех слушателей достать все розданные им материалы и попросил каждого в каждом из материалов вычеркнуть фамилию Горелова. Сделал он это очень демонстративно, при Горелове. Своей земли не отдадим ни пяди.
ЮД: Человеку организовали курсы, а он…
АК: С другой стороны, присвоили себе материалы. Т.е. опять мы понимали, что попались. Действительно, есть патовые ситуации...

Слушаем-читаем, анализируем-фантазируем, спрашиваем, мотаем на ус.

Хотел бы отметить интересную деталь. Суть такая - если автор хочет продвинуть свою идею наиболее легким способом, то ищет - "не автора", но обладающего нужным для продвижения идеи ресурсом и зовет к себе в соавторы. - это вывод, прозвучавший от ЮД в беседе со Б.Злотиным. Таких примеров много, например, могущественные соавторы в авторских свидетельствах, книгах, статьях...

В этой же ситуации получилось наоборот. "Не автор", используя свой ресурс(возможность размножить материалы), хочет продвинуть(изготовить материалы для семинара) идею автора(авторские материалы), для этого сам становится соавтором (указывает ФИО на материалах).

Понимаю, что "история не знает сослагательного наклонения", нам (читателям) не известны атмосфера и все нюансы этой ситуации. Но, если бы Горелов, напечатав материалы, сам вычеркнул бы свою фамилию (Прием 34. Отброс и регенерация частей), то инцидент был бы исчерпан?

Re: Как сформировалась профессия ...

Alex wrote:
Понимаю, что "история не знает сослагательного наклонения", нам (читателям) не известны атмосфера и все нюансы этой ситуации. Но, если бы Горелов, напечатав материалы, сам вычеркнул бы свою фамилию (Прием 34. Отброс и регенерация частей), то инцидент был бы исчерпан?

Наверное, хуже бы не было. Действительно, такая идея мне в голову не приходила, ведь вычеркивай, не вычеркивай из данных, конкретных экземпляров, где-то лежит контрольный образец с этой самой фамилией, да и в перечне материалов, изданных за год министерством, будет указано, что именно вышли за материалы и кто их составитель.
Полагаю, что самым правильным было бы ничего не печатать и перенести дату организации семинара, отменить его, в конце концов. Под давлением обстоятельств непреодолимой силы.
Собственно, это всего лишь взгляд на ситуацию, у Альтшуллера было совсем иное ее ощущение. Поэтому, чтобы не плодить смыслов и трактовок, в развитых странах давно придумали такую штуку, как законы. Есть закон про копирайт и все. Обходить его нельзя. Нас же тянуло на геройство, подумаешь, закон, зато дело будет сделано. Но нужно ли это дело при нарушении закона, про это вопросы возникают редко. А "геройство", то есть спонтанное нарушение правил ради достижения какой-то дальней цели, хорошо при наличии единомышленников и для них, не для людей, по иному смотрящих на ситуацию. Но это уже вовсе этика.
Рассказал только потому, что Горелова жалко. Мы (и я в значительной мере) его толкнули на этот семинар и на этот шаг с изданием, не понимая всей полноты последствий, а опять таки руководствуясь "революционной целесообразностью".
Хотя в итоге в Москве появились "правоверные" тризовцы, с которыми Альтшуллер впоне поддерживал отношения. Вот на этот шаг мы шли вполне осознанно, хотя "остров Крым" в то время еще не читали.

Subscribe to Comments for "Как сформировалась профессия "ТРИЗ-эксперт". Часть 3-2"